Великомученик Георгий – небесный воин, покровитель и защитник воинов земных, – почитается во всех концах христианского мира, а на древней осетинской земле – особенно. Вот почему таким значимым для осетинского народа событием стал дар частицы мощей святого Георгия, совершенный Патриархом Александрийским и всей Африки Феодором II 24 ноября этого года. Первым местом на осетинской земле, где был отслужен молебен перед мощами святого великомученика Георгия, стало мемориальное кладбище жертв трагедии в Беслане, а 28 ноября, в последний день особого празднования в честь святого Георгия Победоносца – Джеоргуыба, отмечаемого в Осетии вот уже 15 веков, вертолет с мощами великомученика Георгия облетел всю территорию Северной Осетии. Мощи святого будут храниться в кафедральном соборе Владикавказа, конечно же освященном во имя великомученика Георгия. Множество и других храмов возвел осетинский народ и в давнее время, и в близкое к нашим дням во славу и честь любимого святого Победоносца.

В 1902 году, 15 сентября (28 сентября по новому стилю), в селении Беслан преосвященный Владимир, епископ Владикавказский и Моздокский, освятил новый православный храм. Священник А. Цаголов, подробно описавший торжественную церемонию во «Владикавказских епархиальных ведомостях», отметил в том числе и следующее: «После молитвы Господней владыка благословил общую трапезу и пожелал бесланцам мира и тишины». 15 лет спустя пришла большевистская власть. Храм был разрушен, а затем на месте церковного кладбища построили школу № 1.

Во времена правления епископа Владимира основную часть населения Беслана (Тулатово) составляли осетины-магометане. Часть из них присутствовала на освящении храма, причем отнюдь не в качестве пассивных зрителей. Старший представитель собравшихся мусульман обратился к архиерею с благодарственной речью. Все это не должно вызывать удивления. Дело не только в традиционной веротерпимости осетинского народа. Существовала еще одна важная причина: церковь освятили во имя великомученика и победоносца Георгия.

Очевидна неслучайность выбора данного посвящения в селе, основанном осетинами-мусульманами. Великий святой Православной Церкви почитался среди всего осетинского общества, вне зависимости от конфессиональной принадлежности его представителей. Народное сознание отождествляло его с Уастырджи – особо чтимым святым небожителем традиционного осетинского пантеона, покровителем мужчин, путников, воинов.

Согласно этимологии В.И. Абаева, общепризнанной в науке, Уастырджи есть не что иное, как иронская форма имени святого Георгия: уас – «святой», стыр – «великий», джи – «Джио, Георгий». Дословно – «святой великий Георгий». Дигорский диалект сохранил более древнюю форму – Уас Герги . Как видим, идентичность имен налицо и не вызывает возражений. Однако относительно соотнесенности образов святого Георгия и Уастырджи в народе бытуют два взаимоисключающих мнения. Одни, исходя из синонимичности имен, утверждают полную идентичность святых небожителей; другие, указывая на несоответствия собственно образов, доказывают их абсолютную несхожесть, вынужденно изменяя при этом этимологию. Так кто же такой Уастырджи, и как он связан с образом Георгия Победоносца?

Святой Георгий – реальное историческое лицо. Согласно житийной литературе, он был уроженцем Каппадокии из богатой и знатной христианской семьи. Возмужав, Георгий поступил на военную службу. Благодаря своей силе и отваге он быстро прославился и стал высокопоставленным офицером римской армии. Узнав о новой волне организуемых императором Диоклетианом гонений на христиан, Георгий раздал бедным все свое имущество, отпустил на свободу принадлежавших ему рабов и отправился во дворец. Здесь на проходившем в это время государственном совете в присутствии Диоклетиана он во всеуслышание заявил о своем исповедовании христианства. Святого схватили, в течение нескольких месяцев мучили и, не добившись отречения, в конце концов обезглавили за несгибаемую веру в Христа.

Церковь прославила святого великомученика, а в средние века он стал широко почитаться по всей Европе. Причем произошел совершенно закономерный процесс: образ святого Георгия наложился на образы некоторых мифо-эпических персонажей, в том числе героев-змееборцев. Подобное характерно для народного сознания: это делало образ любимого святого понятным и позволяло, так сказать, приспособить его благодатную силу для своих нужд – заручиться небесным покровительством в определенных сферах общественной жизни, молитвенно обращаться к святому для сохранения урожая, рождения детей, сохранности дома, избавления от болезней и т.д.

Аланы-осетины не стали исключением. В дохристианский период у алан, возможно, существовал определенный образ небожителя, созвучный святому Георгию, особо почитаемый воинами. Создатели собственной блестящей воинской культуры увидели в святом Георгии образ идеального воина. Отсюда и проистекает своего рода специализированное почитание Уастырджи: его покровительства искали аланские воины, образом жизни которых был балц (поход). Схожая ситуация наблюдалась в рыцарской среде средневековой Европы.

Другими словами, Уастырджи (святой Георгий) воплотил в себе культурно-исторические особенности аланского восприятия.

По авторитетному мнению видного осетинского этнолога Вилена Уарзиати, почитание святого Георгия – Уастырджи / Уасгерги (дигорский диалект) восходит к временам проповеди равноапостольной Нины (IV в.). Проповедуя учение Христа среди иберов и алан, святая Нина упоминала и своего родственника – великомученика Георгия и ввела обычай отмечать дни памяти колесования святого в 20-х числах ноября. В Грузии праздник Горгоба (груз.) отмечается с IV века. Позже этот праздник получил распростарнение и среди ближайших соседей – иберов, алан – под названием Джеоргоба / Георгоба. В данном случае имеет место чисто кавказский христианский праздник. В Греческой и Русской Церквах отмечается не день колесования, а день усекновения главы святого Георгия – 23 апреля по старому стилю.

Всенародное почитание святого Георгия усилилось в период массового обращения алан в Православие в начале Х века, когда аланские цари провозгласили христианство государственной религией. В это время была создана Аланская митрополия в составе Константинопольского патриархата и крупные религиозные центры, о значительности которых говорят древние аланские храмы в Нижнем Архызе (нынешняя территория Карачаево-Черкессии).

Гибель Аланского государства под натиском татаро-монгол в XIII веке, истребление большей части населения, разорение городских центров вынудило алан отступить в горные ущелья. В течение последующих четырех веков остатки алан были вынуждены выживать в тяжелейших условиях изоляции, по мере сил сохраняя наследие предков. В то время в народе, лишенном национального священства и церковного окормления, укореняются религиозные верования, представляющий собой сплав христианских догматов и традиций и древних и новых народных обрядов. Естественно, в ходе этого процесса менялись образы многих христианских святых и укоренившиеся в период христианизации Алании традиции и представления. Стал искажаться и образ святого Георгия. Именно тогда Уастырджи – святой Георгий стал почитаться в образе седобородого старца (олицетворение мудрости и многоопытности, без которых трудно выжить в условиях горных ущелий).

Но благодаря глубокому восприятию образа святого Победоносца в эпоху аланской государственности, в народном сознании он сохранился настолько, что с возвращением ортодоксальной христианской проповеди в скором времени и без особого труда был вновь признан «своим» и отождествлен с Уастырджи.

Однако с победой большевиков культурно-исторические и религиозные сферы жизни народов СССР оказались под жестким контролем государства. Агрессивная и достаточно стабильная атеистическая политика советской власти применяла в Осетии продуманную тактику антирелигиозной борьбы. Коммунистические идеологи использовали религиозное состояние народа. Дело в том, что начатый в середине XVIII века российским правительством процесс возвращения осетин в Православие, означавший и возвращение к христианской цивилизации, к 1917 году оказался незавершенным. Одна из основных причин – неумелость и неэффективность построения проповеди, как, впрочем, и всей религиозной политики. Но все же были достигнуты значительные результаты. Один из показателей – образование национального духовенства и переводы богослужений. С другой стороны, традиционные религиозные воззрения, представлявшие, по сути, трансформировавшееся аланское Православие, оставались глубоко укорененными в народе. Поэтому, ликвидировав клир и действующие православные храмы, а также мечети (по оценке Г. Баева, владикавказского городского головы, в конце XIX века около 12% осетин исповедовали ислам), идеологическая машина партии стала планомерно и настойчиво внушать населению его языческую принадлежность. Несколько десятилетий подобной обработки на общем фоне пропагандировавшегося атеизма, фактического запрета на изучение собственной истории и культуры, изживания родного языка дали значительный эффект. К моменту крушения коммунистического государства большинство осетин считало свою традиционную веру языческой (!).

Следует признать, что образ Уастырджи – святого Георгия – оказался забыт и сейчас воссоздается заново. Данный процесс вполне закономерен, но следует помнить, что для наших православных предков Уастырджи и святой Георгий являлись одним лицом. В этом нетрудно убедиться, обратившись к древним осетинским дзуарам (дзуар – от груз. джвари – крест, святое место).

В Осетии существует огромное количество мест, посвященных Уастырджи. Их упрощенная классификация включает дзуары, в данном случае – места незримого присутствия святого покровителя, и кувандоны – места моления ему (обычно располагаются вблизи дорог и на перевалах). Понятно, что в этой системе главенствующее положение занимают дзуары. Большая часть из числа наиболее почитаемых представляет собой зальные постройки. Коротко рассмотрим некоторые из них.

Джеры дзуар (с. Джер, ущелье Чысыл Леуахи) – средневековый православный аланский храм зального типа с вписанной апсидой и пристроенной впоследствии двухэтажной колокольней (фото 1).

Особо чтим на юге Осетии. Празднование в честь Уастырджи начинается в конце августа и достигает своего апогея на Джеоргуыба – многодневный праздник, приуроченный ко дню колесования святого Георгия (10/23 ноября) и являющийся заговеньем на Рождественский пост.

В эти дни происходит массовое паломничество к святыне, причем не только осетин, но и представителей других национальностей. Джеры дзуар имеет особую благодать, и потому издавна сюда приводили для излечения бесноватых. Интересно, что, согласно преданию, приведенному З. Чичинадзе, в Джерской церкви сохранялась глава святого Георгия.

Дзывгъисы Уастырджи (с. Дзивгис, Куртатинское ущелье) – церковь святого Георгия. На севере Осетии это единственный храм с выступающей полуциркульной апсидой(фото 2). Датируется временем не позднее XIV века. Дзывгъисы Уастырджи имел очень высокий статус общеущельной святыни. Праздник его также приходится на Джеоргуыба. Еще сравнительно недавно здесь собиралась огромная масса паломников. По свидетельству Б. Каргиева, относящемуся к 20-м годам XX века, то есть ко времени, когда былой размах празднования значительно ослаб, только в танцах одновременно участвовало 300–400 человек молодежи.

Дзуар связан с находящейся поблизости наскальной крепостью. Согласно преданиям, записанным в конце XVIII века, здесь был пещерный монастырь, и еще долгое время сохранялись церковные облачения, книги и утварь.

При храме находится средневековое церковное кладбище. Археологами раскопано два погребения, одно из которых датируется XIV веком.

В 1613 году грузинский царь Георгий пожертвовал Дзивгисской церкви колокол со следующей надписью:

«Мы, государь Картли, царь царей, патрон Георгий, пожертвовали сей колокол тебе, святому Георгию Зиблисскому (Дзивгисскому. – М.М. ) ради наших побед. Хроникон 301».

Спустя 70 лет, в 1683 году, аналогичный дар был сделан другим грузинским царем, Арчилом. Надпись на колоколе гласит:

«Я, царь Арчил, преподнес этот колокол Джибгисскому (Дзивгисскому. – М.М. ) крестохранилищу (кресту): дай Бог, чтоб на глас его приходили осетины прославлять Троицу».

В 1680 году колокол был преподнесен и в цейский Реком. Хотя в этот период грузинские монархи, находясь под властью Ирана, вынуждены были принимать ислам как необходимое условие для своего царствования, втайне они продолжали исповедовать христианскую веру. Поэтому, жертвуя колокола, цари руководствовались не только политическими соображениями. Они прибегали к благодатной помощи великих православных святынь Осетии.

Дагомы заронд Уастырджи (с. Дагом, Алагирское ущелье) – средневековый христианский храм, выполненный в характерном архитектурном стиле, объединяющем большое количество церковных памятников Осетии. Находится на окраине с. Дагом, непосредственно над святым местом Мадизæн, являвшимся одновременно общеосетинским верховным судом, где разбирались наиболее сложные дела, в том числе примирение кровников. Решения, принятые на Мадизæн у дзуара Уастырджи, считались окончательными и обязательными для исполнения. Авторитет дагомского суда был настолько высок, что в поисках правды сюда обращались люди не только со всей Осетии, но и из-за ее пределов.

В случае начала боевых действий именно у стен Дагомского храма собиралось ополчение колена Кусагонта (селения Дагом, Урсдон и Донысар) и отсюда отправлялось в поход (балц) или для защиты своей территории.

Подобно Джеры дзуару, Дагомский храм обладал особой благодатью, и сюда приводили для излечения душевнобольных и бесноватых.

Къобы Уастырджи (с. Коб, Дарьяльское ущелье) – средневековая церковь, посвященная святому Георгию. Расположена в верховьях р. Терек, на территории Тырсыгомского общества, непосредственно над некогда важнейшей стратегической дорогой Алании, известной теперь как Военно-грузинская. Покровительства Къобы Уастырджи призывали не только путники, следовавшие через Крестовый перевал, но и мужчины всей Осетии.

Тербаты Уастырджийы дзуар (с. Тапанкау, Туалгом) (фото 3). В верховьях Льядонского ущелья, над селом Тапанкау, находится знаменитый Тербаты Уастырджийы дзуар, или Хохы дзуар. В его кладку положены травертиновые (известковый туф) блоки, использовавшиеся при строительстве раннесредневековых храмов Туалгома. Блоки Хохы дзуара вторичного использования и взяты из кладки древнего православного храма, расположенного высоко над ущельем (более 3000 м), на отроге горы Теплихох. Подобная практика переноса камней при постройке нового культового сооружения символизировала преемственную связь со старой святыней и одновременно освящение новой.

Необходимо сказать и о главной всеосетинской святыне – цейском Рекоме (фото 4). Почитаемость его была столь велика, что отмечалась большинством сторонних наблюдателей (обычно не замечавших с высоты европейского менталитета важнейших традиционных аспектов духовной культуры горцев). Так, например, автор середины XIX века А. Головин свидетельствует, что Реком «почитается одной из древних знаменитостей Осетии, и для выражения чествования которой на языке осетин не достает слов».

Здесь хранилось вооружение последнего известного осетинского царя Осбагатара, роль которого в истории и духовной культуре народа оказалась столь велика, что в позднесредневековой этногонии он получил выдающийся статус этнарха осетин. Сам Осбагатар похоронен в Нузальской церкви (начало XIV в.), стены которой покрыты великолепными фресковыми росписями, выполненными осетинским иконописцем Вола Тлиагом. На южной стене храма помещено изображение святого Георгия (фото 5).

Первоначально цейский Реком являлся церковью, посвященной Святой Троице. С потерей литургического значения храм постепенно становится местом почитания Уастырджи. Здесь находился колокол, пожертвованный в 1680 году грузинским монархом. В надписи значится следующее:

«Мы, Багратион, государя великого царя Шахнаваза сын царь Георгий, пожертвовал колокол отцу святому земли осетинской, молитвеннику Дигории и Двалетии, (за) наше здравие, нашу победу и удачливость и царства нашего преуспеяние. Хроникон 368».

В Осетии сохранилось значительное число других средневековых православных храмов, посвященных Уастырджи – святому Георгию. Они расположены в селах Исакыкау, Сунис, Шиндара, Зиулет, Гуфта, Рук, Гезуерт, Дзарцем, Лац, Садон и др. Те из них, которые в силу объективных причин теряли литургическое значение, продолжали почитаться как дзуары – места особого присутствия святого.

Уастырджи посвящены не только храмы, но и нерукотворные места поклонения. К примеру, особо почитаемое всеми жителями Осетии святое место Хетаджы дзуар – храм Хетага, или Хетаджы Уастырджи – Уастырджи Хетага. Это островной реликтовый лес практически идеально круглой формы, площадью около 13 га в Алагирском районе. Явление рощи посреди Алагирской равнины – классический образец чуда святого Георгия, совершенного в ответ на молитвенное обращение человека, оказавшегося в беде, в данном случае Хетага.

Возрождение христианства в Осетии, начавшееся с вхождением в состав Российской империи и, соответственно, Русской Церкви, знаменует начало нового этапа храмового строительства. Правда, следует отметить, что в течение столетнего периода (с середины XVIII по середину XIX в.) качество строительства новых церквей находилось на крайне низком уровне, постройки сразу приходили в ветхость и начинали разрушаться. Например, в Северной Осетии первые прочные здания храмов, возведенные миссионерами, относятся к 50-м годам XIX века.

В 1860 году начинает действовать Общество восстановления православного христианства на Кавказе, сменившее другую, «малоэффективную», миссионерскую организацию – Осетинскую духовную комиссию. Одной из важных задач общества являлась организация сооружения новых церквей. Значительная часть храмов, возводившихся в осетинских селах, посвящалась святому Георгию. Приведем их перечень.

– с. Корнис (Знаурский район, Южная Осетия), церковь XIX в. Разрушена в советское время;

– с. Бекмар (Знаурский район, Южная Осетия);

– с. Цру (Чимасгом, Южная Осетия), церковь построена между 1860 и 1870 годом. Восстановлена в 2007 году при поддержке президента Южной Осетии;

– с. Рук (Цалагом, Южная Осетия), в советский период церковь использовалась как пекарня. В настоящее время восстанавливается усилиями фамилии Плиевых;

– с. Тли (Тлигом, Южная Осетия), церковь построена в первой четверти XIX века. По сохранившимся сведениям, участие в создании храма принимал известный писатель и просветитель Иван Ялгузидзе (Габараев);

– с. Зарамаг (Туалгом, Северная Осетия), церковь построена в 1849 году на месте средневекового аланского храма. Новое здание освящено в 1888 году;

– с. Галиат (Уаллагком, Северная Осетия), церковь освящена в 1855 году. По рассказам местных жителей, в 1930-е годы разрушена комсомольцами. Все участвовавшие в разрушении погибли на фронте;

– с. Кесатыкау (Туалгом, Северная Осетия), освящена в 1857 году. Построена на месте средневекового аланского храма;

– с. Ардон.Прежде на территории города располагались селение Ардон, населенное осетинами, и казачья станица Ардонская. В станице в 1848 году сооружена деревянная церковь, а в 1901 году освящена новая, ныне действующая. В селении храм освящен в 1857 году. Уничтожен;

– с. Батако, церковь освящена в 1864 году. В 1918 году взорвана и сожжена. Развалины храма попытались разобрать в советское время, но этого не допустили сельчане;

– с. Нар,церковь освящена в 1879 году. После закрытия использовалась под различные нужды. Сейчас восстанавливается;

– с. Стур Дигора (Дигорское ущелье), освящена в том же 1879 году. Используется в качестве спортзала;

– с. Ольгинское, церковь освящена в 1884 году. Уничтожена;

– с. Новый Урух, церковь освящена 1889 году. Уничтожена;

– с. Ход,церковь-школа, освящена в 1900 году. Приписным к ней был Георгиевский молитвенный дом в с. Згид;

– г. Беслан,освящена в 1902 году. Уничтожена большевиками.

Бесланская церковь святого Георгия, освященная в сентябре 1902 года, стала последним православным храмом, возведенным в Северной Осетии до советского периода. Она считалась украшением села. Возле церкви, на площади, располагались две школы: одна – для мальчиков, другая – для девочек.

Мы рванули в Нальчик (столица Кабардино-Балкарской Республики). Часок побродили по городу. Да, раньше конечно он был серьезным центром санаторно-курортного лечения, но из за всем известных печальных событий эта слава у города ушла, а новая еще не пришла. Потому город пытается привлекать туристов и отдыхающих практически заново. Обустраиваются туристические улочки и создаются интересные объекты.

Давайте буквально немного пройдемся по городу и рванем дальше в Северную Осетию...

Кому интересна видеоверсия поездки, вот вам пожалуйста:

Итак, это пока Нальчик.

Вот такая оригинальная скамеечка - удачно как мне кажется. В любом городе нужны места, где приятно фотографироваться, а уж в курортном и подавно.

В свое время у нас в Старом Осколе тоже такие фигурки были популярны, а потом все забросили и они развалились. За такими обхектами тоже нужен хороший уход, чтобы они не выглядели ободранными.

А вот тут нам напомнили и рассказали о Русско-Кавказской войне, которая длилась 101 год (1763-1864). В этой войне решался вопрос, кому должен принадлежать Кавказ. В геополитических устремлениях России, Турции, Персии, Англии и других это имело принципиальное значение. Кавказ, в условиях колониального разделения земного шара ведущими мировыми державами, не мог оставаться вне пределов их соперничества.

В результате после провозглашения мира на Кавказе осталось 3% черкесского этноса. Остальные 97% из четырехмиллионного черкесского населения (по данным Дубровина Н.Ф, 1991), погибли в этой столетней войне или были изгнаны с родной земли на чужбину - в Турцию.

Вот собственно и памятный знак посвящен этим событиям. Он символизирует собой родовое дерево с множеством ветвей.

На въезде в Ардонское (Алагирское) ущелье находится святилище Святого Георгия - Ныхас Уастырджи. Слово "ныхас" с осетинского буквально переводится как "беседа", то есть осетинское вече, место для общественных собраний. Здесь славный богатырь верхом на коне нависает над дорогой, словно застыв в прыжке.

Святилище появилось в середине XIX века, а вот статую установили только в 1995 году. Изготовили всадника на заводе "Электроцинк" во Владикавказе, а в Алагирское ущелье транспортировали на вертолете. Вес всей конструкции составляет 28 тонн, а высота только одной головы коня - 6 метров. Это самый большой конный памятник в мире.

Фото 2.

Все это окружено офигительной природой Кавказа.

Фото 3.

Давайте все же подробнее остановимся на том, кто же это все таки УАСТЫРДЖИ и как он связан со Святым Георгием.

Мы знаем, что Святой Георгий - небесный воин, покровитель и защитник воинов земных, - почитается во всех концах христианского мира, а на древней осетинской земле - особенно. Народное сознание отождествляло его с Уастырджи - особо чтимым святым небожителем традиционного осетинского пантеона, покровителем мужчин, путников, воинов.

Согласно этимологии В.И. Абаева, общепризнанной в науке, Уастырджи есть не что иное, как иронская форма имени святого Георгия: уас - «святой», стыр - «великий», джи - «Джио, Георгий». Дословно - «святой великий Георгий». Дигорский диалект сохранил более древнюю форму - Уас Герги. Как видим, идентичность имен налицо и не вызывает возражений. Однако относительно соотнесенности образов святого Георгия и Уастырджи в народе бытуют два взаимоисключающих мнения. Одни, исходя из синонимичности имен, утверждают полную идентичность святых небожителей; другие, указывая на несоответствия собственно образов, доказывают их абсолютную несхожесть, вынужденно изменяя при этом этимологию. Так кто же такой Уастырджи, и как он связан с образом Георгия Победоносца?

Фото 4.

Святой Георгий - реальное историческое лицо. Согласно житийной литературе, он был уроженцем Каппадокии из богатой и знатной христианской семьи. Возмужав, Георгий поступил на военную службу. Благодаря своей силе и отваге он быстро прославился и стал высокопоставленным офицером римской армии. Узнав о новой волне организуемых императором Диоклетианом гонений на христиан, Георгий раздал бедным все свое имущество, отпустил на свободу принадлежавших ему рабов и отправился во дворец. Здесь на проходившем в это время государственном совете в присутствии Диоклетиана он во всеуслышание заявил о своем исповедовании христианства. Святого схватили, в течение нескольких месяцев мучили и, не добившись отречения, в конце концов обезглавили за несгибаемую веру в Христа.

Церковь прославила святого великомученика, а в средние века он стал широко почитаться по всей Европе. Потом во многих местах произошел совершенно закономерный процесс: образ святого Георгия наложился на образы некоторых мифо-эпических персонажей, в том числе героев-змееборцев. Подобное характерно для народного сознания: это делало образ любимого святого понятным и позволяло, так сказать, приспособить его благодатную силу для своих нужд - заручиться небесным покровительством в определенных сферах общественной жизни, молитвенно обращаться к святому для сохранения урожая, рождения детей, сохранности дома, избавления от болезней и т.д.

Аланы-осетины не стали исключением. В дохристианский период у алан, возможно, существовал определенный образ небожителя, созвучный святому Георгию, особо почитаемый воинами. Создатели собственной блестящей воинской культуры увидели в святом Георгии образ идеального воина. Отсюда и проистекает своего рода специализированное почитание Уастырджи: его покровительства искали аланские воины, образом жизни которых был балц (поход). Схожая ситуация наблюдалась в рыцарской среде средневековой Европы.

Фото 8.

Другими словами, Уастырджи (святой Георгий) воплотил в себе культурно-исторические особенности аланского восприятия.

По авторитетному мнению видного осетинского этнолога Вилена Уарзиати, почитание святого Георгия - Уастырджи / Уасгерги (дигорский диалект) восходит к временам проповеди равноапостольной Нины (IV в.). Проповедуя учение Христа среди иберов и алан, святая Нина упоминала и своего родственника - великомученика Георгия и ввела обычай отмечать дни памяти колесования святого в 20-х числах ноября. В Грузии праздник Горгоба (груз.) отмечается с IV века. Позже этот праздник получил распростарнение и среди ближайших соседей - иберов, алан - под названием Джеоргоба / Георгоба. В данном случае имеет место чисто кавказский христианский праздник. В Греческой и Русской Церквах отмечается не день колесования, а день усекновения главы святого Георгия - 23 апреля по старому стилю.

Всенародное почитание святого Георгия усилилось в период массового обращения алан в Православие в начале Х века, когда аланские цари провозгласили христианство государственной религией. В это время была создана Аланская митрополия в составе Константинопольского патриархата и крупные религиозные центры, о значительности которых говорят древние аланские храмы в Нижнем Архызе (нынешняя территория Карачаево-Черкессии).

Фото 9.

Гибель Аланского государства под натиском татаро-монгол в XIII веке, истребление большей части населения, разорение городских центров вынудило алан отступить в горные ущелья. В течение последующих четырех веков остатки алан были вынуждены выживать в тяжелейших условиях изоляции, по мере сил сохраняя наследие предков. В то время в народе, лишенном национального священства и церковного окормления, укореняются религиозные верования, представляющий собой сплав христианских догматов и традиций и древних и новых народных обрядов. Естественно, в ходе этого процесса менялись образы многих христианских святых и укоренившиеся в период христианизации Алании традиции и представления. Стал искажаться и образ святого Георгия. Именно тогда Уастырджи - святой Георгий стал почитаться в образе седобородого старца (олицетворение мудрости и многоопытности, без которых трудно выжить в условиях горных ущелий).

Но благодаря глубокому восприятию образа святого Победоносца в эпоху аланской государственности, в народном сознании он сохранился настолько, что с возвращением ортодоксальной христианской проповеди в скором времени и без особого труда был вновь признан «своим» и отождествлен с Уастырджи.

Фото 10.

На площадке под памятником установлена огромная металлическая чаша, накрытая крышкой с прорезью для сбора пожертвований. Многие проезжающие мимо водители так делают. Это давняя традиция: на горных дорогах покровителя путников Уастырджи всегда просили о безопасном пути, о спасении от камнепадов.

Пожертвования идут на содержание святилища, а также по большим национальным праздникам на них готовят традиционные осетинские блюда, которые может отведать любой желающий.

Здесь же установлен огромный каменный стол с креслами, за которым старейшины едят осетинские пироги, пьют осетинское пиво (по-местному оно называется "ронг", а по вкусу и крепости скорее напоминает квас) и решают важные вопросы.

Фото 6.

Над каменным столом на склоне установлена скульптура орла, терзающего змею, символизирующая победу над болезнями. Об этом орле существует красивая легенда:

Фото 5.

В горах, у снежных перевалов, где пышно луг альпийский цвел,
Гнездо орлиное на скалах с орлицей свил себе орел.
И высоко под облаками, с небес нацелив зоркий глаз,
Парил он с горными орлами, следя добычу в ранний час.
Среди цветов долины яркой, где речка вызмеила путь,
Устав кружиться в полдень жаркий, он сел на камень отдохнуть.
Но лишь сомкнул в дремоте очи, сложив усталые крыла,
Как, чешуей блестя, меж кочек, змея бесшумно подползла.
Она незримая лежала, таясь в тени, среди камней,
Чтобы свое гадючье жало вонзить в того, кто был сильней...
И в грудь ужаленный змеею, свалился замертво орел
В горячий ключ, что под горою кипел бурля, стекая в дол.
Но вдруг — о чудо! Той водою омытый, ожил царь долин.
И в небо с силой молодою взлетел, как гордый властелин...
И камнем, сброшенным с утеса, он пал, раскинувши крыла,
Как бы терзая клювом острым в когтях болезнь и силы зла...
Вот так, преданию обязан, в предгорном солнечном краю,
И стал эмблемой Вод Кавказа орел, терзающий змею.

Скульптура орла в этом месте установлена не случайно, ведь неподалеку от святилища Святого Георгия действует бальнеологический курорт Тамиск, где отдыхающие лечатся минеральной водой, как и орел из легенды.

Фото 7.

Недалеко от дороги можно увидеть озеро, заполненное сероводородной водой. По одной из версий, это озеро является рукотворным: при строительных работах случайно зацепили источник, из которого бурным потоком хлынула вода и заполнила низину. Подобная водичка хорошо знакома жителям и гостям города Пятигорска: ее выдает голубоватый цвет и характерный запах тухлых яиц.

Фото 11.

Посмотрим по сторонам - вот такая природа тут вокруг.

Фото 12.

Несмотря на то, что Северная Осетия — единственная православная республика входящая в состав Российской Федерации, в ней удивительным образом переплетено христианство и язычество. Повсеместно встречаются как православные храмы (или их руины) так и «Места силы», женские и мужские святилища.

Фото 13.

Среди величественных горных пиков Адайхох и Уалпата с их скалистыми отрогами Кальперраг и Цайраг находится воспетая поэтами, жемчужина Кавказа - Цейское ущелье. Именно здесь одною из трех слез Бога был сотворен легендарный древний осетинский храм Реком (из двух других слез сотворены известные храмы Мкалгабырта и Таранджелос). Собранный из дерева, без единого гвоздя (кроме окованных ритуальных дверей и ставень) и имеющий оригинальную архитектурную форму, Реком представляет для науки огромный исследовательский интерес.Несмотря на почти двухвековое изучение этого древнего памятника, многие стороны исследований до сих пор еще не раскрыты или являются спорными; в частности: датировка сооружения, этимология названия, философское и религиозное содержание храма.Ввиду всеобщего научного познавательного внимания к храму и из-за недолговечности строительного материала (местная сосна), Реком многократно реставрировался, и по нему был собран большой архитектурный материал.

Фото 20.

В марте 1995 года храм-святилище Реком сгорел дотла, оставив после пожара три символических полуобгоревших столба.

Последующая реконструкция храма-святилища и сопутствующая ей изыскательская работа дала новые научные исследования, позволила обогатить историческое философское и религиозное значение храма.

Я шел тут и не мог насмотреться по сторонам. Тут бы побыть подольше, посидеть, подумать, погулять неспеша.

Фото 17.

Вдоль реки выл ветер, а чуть глубже в лесу была звенящая тишина с видом на горы и ледники.

Фото 16.

Фото 21.

Фото 22.

По одной из версий происхождения Рекома, самый главный персонаж в пантеоне осетинских божеств - Уастырджи, покровитель мужчин, путников, защитник слабых, решил возвести для осетинского народа святилище из вечного дерева — лиственницы, которая никогда не подвергается гниению. Она росла на другой стороне горного хребта, тогда Уастырджи приказал своим волам перебраться через ледник и привезти деревья. По легенде деревья сами падали в арбы, а волы по указанной дороге везли необычный строительный материал. На месте строительства повозки сами опустошались, и чудесным образом на поляне вырос сруб без помощи человеческих рук.

Фото 24.

К Реком обращались с просьбой послать богатый урожай, удачный сенокос и охоту. Реком являлся многофункциональным божеством, кроме просьб, связанных с сельским хозяйством, к нему обращались для исцеления от болезней и защиты от злых сил. Культ почитания Реком был широко распространен в Алагирском ущелье и праздник, посвящённый Реком, отмечался в июле. Во время этого праздника, который длился целую неделю, совершалось жертвоприношение Реком многочисленного скота.

Неподалеку от сруба расположена деревянная беседка с тремя креслами с вырезанными на спинках личинами — «Безликое божество», «Сокол» и «Барс» (или «Медведь»), перед ними — стол с приношениями (соль, монеты).

Фото 23.

При жертвоприношении могли присутствовать только мужчины, потому что святилище Рекома являлось центром культа Уастырджи, являвшегося покровителем мужчин. Согласно осетинского нартского эпоса, на месте, где упала одна из трёх слёз Бога, пролитая по поводу гибели нарта Батрадза, образовалось святилище Рекома, называемое по-осетински Рекомы дзуар или Рекомы Уастырджи.

Не смотря на многолетнее изучение храма, многие вопросы до сих пор остаются спорными: датировка сооружения, этимология названия, философское и религиозное содержание. Как всегда, существует множество легенд и точек зрения.

Фото 25.

Ввиду непрочности строительного материала, Реком неоднократно перестраивался, реконструировался и даже горел!

Фото 26.

По одному из мнений, святилище Реком существовало еще со времен Кобанской культуры - 1 тысяча лет до н.э. Другие утверждают, что Реком «не мог быть построен раньше XII века, так как на месте Рекома в то время еще существовал единый Цей-Сказский ледник, а археологический материал Кобанской культуры представляет собой - «предмет вторичного пользования» (т.е. переносимый из одного святилища в другое)».

Фото 15.

А вот это работа дятла. Низковато как то конечно.

Фото 27.

Блуждая по горным тропинкам то тут то там возникали сказочные виды.

Фото 28.

На сегодняшний день сколько-нибудь обоснованной этимологии названия «Реком» не существует и превалирует «народная этимология», объясняющая «Реком», как производную от «Хурыком» (Солнечное ущелье) или «Ирыком» (Осетинское ущелье). Кроме этой версии отметим предположение В.И. Абаева, сближающего «Реком» с грузинским «ркони» (дубовая роща), а также убеждение А.Х. Магометова в том, что «название «Реком» теснейшим образом связано с постройкой здесь христианской церкви» и означает на грузинском «звонить в колокол - Рекъва».

Главной причиной столь небесспорной этимологии названия «Реком», как и многих других названий, является недостаточное понимание религиозно-философских воззрений осетин, и, соответственно, из-за малой изученности культовая архитектура осетин представляется примитивной, в лучшем случае, как нагромождение камней, святой куст и т.д. В результате даже самые частые атрибуты осетинских святилищ, такие как всевозможные кресты и колокольчики, известные как самый частый предмет в инвентаре кобанской культуры, (коллекция Техова Б.) считаются пришедшими вместе с христианством и соответственно со своим названием (в данном случае из Грузии). Так общепринято считать, что осетинское «дзуар» - крест, святилище, святой происходит от грузинского «джвари» - крест (этимология джвари-крест у самих грузин не совсем ясна и считается заимствованной). В данном случае игнорируется религиозно-философское понимание символа креста у осетин, как самого главного, символизирующего единение духа и плоти, зарождение света и жизни.

Крест изображался на храмах, башнях и склепах, обозначался во всех святых ритуальных действиях: освящении жертвенного животного, разрезании пирогов, в линиях танца и т.д. И потому понятие креста у осетин должно быть собирательным из известного индоарийстве «джив» - душа и «ар» - свет - дживар-дзуар.

Фото 29.

Причиной того, что понятие названия Реком ученые ищут на стороне, является еще и то, что два его брата - святилище Мкалгабырта и Таранджелос имеют христианизированные названия. Первый является собирательным от Михаила и Гавриила, а второй якобы от грузинского «Мтавар» - главный плюс ангел- главный ангел.

Но в Осетии известно более древнее, дохристианское, архаичное название Мкалгабырта - Сидан, и часто употребляется сборное название Сидан-Мкалгабырта, а Таранджелос звучит еще и как Таранджери или Тарызед, где зед это ангел, а Тар может быть и темным, и стремительным, и быком и т.д. (Таранджелос является покровителем крупного рогатого скота и земледельцев. Сравним в эпосе «Тарыфырт Мукара»).

Учитывая вышеизложенное приходим к твердому убеждению, что название Реком является исконно осетинским и понятие свое несет из глубокой древности, подтверждением чему будут строки, написанные Гнедовским Б.В. со слов Пчелиной Е.Г. «В силу особой системы запретов, утратившей большую часть подлинных первоначальных частей, здание (Реком) сохранило до наших дней уникальный облик построек, отдельные черты которых воспроизводят полностью или частично характер скифо-сарматской поры» и далее пишет «К древнейшим аналогам Рекома следует отнести и «Боярскую писаницу» и Минуситском крае (эпоха Скифов) и материалов раскопок П.Н. Щульца в Неаполе Скифском и т.д.».

Фото 30.

Фото 31.

Фото 32.

Фото 33.

Фото 34.

Сегодня Цейское ущелье - это далеко известная туристическая зона, но не надо забывать, что оно же в недалеком прошлом запретное священное место «Ивард Реком». Поэтому и для возрождения духовности и для развития туризма необходимо принятие нового «постулата», а именно не святилище «Реком» в туристической зоне, а «туристические объекты при заповедной территории храма «Реком». Для этого великолепно бы было обозначить начало заповедной территории «Ивард Реком» восстановлением еще одного храма деревянного зодчества осетин «Раг Уастырджи», который находится у селения Верхний Цей.

Стоит еще добавить, что восстановление праздничных ритуалов (танцы, сказания, песни, всевозможные состязания), достойные святилища «Реком», именно в условиях синтеза познавательного туризма и духовных традиции, поднимет эту культуру в глазах всей мировой общественности.

Одним из самых почитаемых святых в тради-ционной религии осетин является Уастырджи/Уасгерги. В коллективных представлениях современных осетин его образ соотносится с военной функцией. С этим связывается его роль как покровите-ля мужчин и путников. Можно предположить, отмечает В. И. Абаев, что популярнейший у осетин христианский «святой» Wasgergi «Святой Георгий», всадник на бе-лом коне и в белой бурке, которого женщины называ-ли «lægty dzwar» - «бог мужчин», унаследовал черты аланского бога войны, которому аланы поклонялись в образе меча».

По мнению В. И. Абаева, Уастырджи образовано из Was Gergi «Святой Георгий», где was примыкает к мегрельскому Gerge.

Ряд исследователей рассмотрели обрядовую сторо-ну культа Уастырджи в Северной и Южной Осетии.

Ашвины и Уастырджи

1. Генеалогические сюжеты

ИНДИЙСКАЯ МИФОЛОГИЯ	ГРЕЧЕСКАЯ МИФОЛОГИЯ	НАРТОВСКИЙ ЭПОС
1. Близнецы Яма и Ями.

3. Кнут

4. Покровители путников

5. Врачевание, целителъство

1.157.4. (Ригведа. Перевод Т. Елизаренковой)

Окропите нас медовым кнутом,

1.157.6.

6. Покровители бедняков

7. Покровители земледелия

8.22.6. (В.Ф. Миллер)

8.22.6. (Т. Я. Елизаренкова)

Дæсни арæзт æй скодтонцæ...

Тотури конд се гитон,

Тотури конд йсе фсондз,

се цуппар тсебни дæ p ...

(Изэды, дауаги собрались,

Мастерски сделали его...

Тотур сделал верхнюю часть,

Тотур сделал ярмо

1.

2. Осетинские гимны:

3.

4. Нартовский эпос:

1.112.8.

Минæвар ин ке скæндзынан?

Басиндзубанди кодтонцæ;

Хормæ сæрарвистонцæ...

Кого пошлем сватами?

Уасгерги и Никколу позвали,

К Солнцу послали их...

Табу ин æрбауа, табу!

Уасгерги каййесгæнæг æй.

Ка бахæстæг æй.

Табу син сербауа, табу!.

В дом пришло большое благо

Уастырджи тот, кто роднит,

Уастырджи тот, кто сближает,

Будут так же счастливы,

(В родстве) сблизились

С

С æ нсеуæй дæ p

Или:

Зæронд Уастырджи

Уастырджи дæ p хохы сæрæй сыгъзæрин базыртæ

базмæлын кодта, Й

пароход перевернулся!

æ

11. Священный напиток

В Ригведе Ашвины владеют madhu

уымæй фылдæр та - Сатана!

Песня о пиве

Вот, говорят, чудо-невидаль!

Сатанæмæ йæ бахаста;

Уый дам æй артмæ батавта.

Мæгуыр цъиу омынтæ байдыдта,

Мæнæ, дам, диссаг-æмбисонд!

Уæлæ, дам, хохмæ арвыста

И у золотого Уастырджи

зерна солода попросила,

Пиво заквасила.

Ой, пиво, говорят, пиво,

Ой, пиво, густое пиво,

А еще дольше - Сатана! 12. Музыкант

Он усыпил глубоким сном;

Стали на месте танцевать,

Уастырджи и Индра

Уастырджи спросил:

Основные мотивы:

1.Убийство дракона.

2.Освобождение девушки.

3.Освобождение вод.

4.Насыщение скота водой.

Уастырджи и Митра-Варуна

Таргитай и Уастырджи

но, землю

4.8

2.Убийство дракона.

4.Союз с нимфой.

7.Связь с ритой/артой.

В легенде «Уастырджи зæ д куыд фæ

Уастырджи з æ д куыд ф æ

p .

1.

2.

3.

4. Уастырджи становится святым.

«on ласдзæни».

йæ бæхы сæфтсег ныгъуылгæ дæ p нæ акодта, Уастырджи дæ p

1 . Помощь бедняку.

2. Целительство.

3.

4. Покровительство брачующимся.

p уыди æмвынг.

Раджы кæддæр фурды æмæ дæ m

p тынг бацин кодта.

Фысым æм дзуры:

—

—

Уастырджи загъта:

—

— p ныфсæн чаззайæд!

—

Чызг ын загъта:

—

—

—

Уастырджи йæ фæрсы:

— Цæмæн дæ фæнды амæлын?

Лæппу загъта:

Заключение

Литература

Ж. Дюмезилем была разработана теория трех функ-ций богов, согласно которой в древнейших мифологи-ческих системах можно выделить следующие функции богов: магико-юридическую, являющуюся также ми-стической и административной; функцию физической силы, то есть военную; функцию плодородия и матери-ального изобилия.

Определение образа Уастырджи как святого - по-кровителя мужчин, воинов и путников, приносящего успех в военных походах, является функциональной харак-теристикой, поэтому целесообразным является соотнесение образа Уастырджи с одной из общеарийских трехфункциональных систем. Наиболее подробно функции божеств обще-арийской трехфункциональной модели описаны на материале «Ригведы». Воплощением трех функций в Ригведе являются, по Ж. Дюмезилю, Митра-Варуна, Индра и Ашвины. Митра-Варуна в Ригведе представляет светлый и мрачный, карающий аспекты магико-юридической власти; Индра олицетворяет во-енную силу; Ашвины везут на своей колеснице богатые дары, исцеляют и спасают людей.

В других случаях, как например, по скифам, исследователи реконструируют трехфункциональную схему на основе фоль-клорных и археологических источников, но не описывают под-робно сами функции.

Уастырджи как покровитель мужчин, воинов, путников дол-жен соотноситься, естественно, с главой ведийского пантеона, божеством войны, Индрой. Однако, исследование материалов осетинского фольклора показывает, что при общности многих черт Уастырджи и Индры, функции Уастырджи несравненно шире. Они полностью совпадают как с функциями Ашвинов, божественных близнецов, символизирующих в Ригведе третью функцию, так и с Митрой-Варуном, воплощающими первую функцию (магико-юридическую, жреческую).

В нашем исследовании мы попытаемся определить место и функции Уастырджи в религиозно-мифологической системе осетин.

Ашвины и Уастырджи

В различных жанрах осетинского фольклора Уастырджи яв-ляется частым персонажем. Он спасает мореплавателей, терпя-щих кораблекрушение, исцеляет, помогает беднякам и т.д., т.е. решает множество задач, присущих в Ригведе представителям третьей функции - Ашвинам.

Ашвины (др. инд. asvinau, от asvin - «обладающие конями», или «рожденные от коня») в ведийской и индуистской мифологии - божественные братья-близнецы, живущие на небе. В «Ригведе» им посвящено 54 гимна целиком (по числу упоми-наний Ашвины идут сразу после Индры, Агни, Сомы). Наиболее полно функции Ашвинов были описаны В. Ф. Миллером.

1. Генеалогические сюжеты

Аегенда о происхождении Ашвинов гласит, что Тваштар, один из древнейших богов, имел сына Трисираса (Триглава) и дочь Саранью. Дочь он отдал за Вивасвата, которому она ро-дила двух детей Яма и Ями. Саранью, создав в отсутствие мужа себе подобную женщину, передала ей близнецов, а сама обер-нулась кобылой и убежала. Не заметив подлога, Вивасват при-жил с подставной женой сына Ману, который был царственным ришием и блеском подобен отцу. Но впоследствии Вивасват узнал о бегстве Саранью и сам, обернувшись конем, подошел к дочери Тваштара. Узнав его в виде коня, Саранью подбежала к нему... Плодом их союза в конском образе были два близнеца, Насатья (Nasatya) и Дасра (Dasra), которых чествуют на земле под именем Ашвинов.

Саранью, индийского мифа, по мнению В.Ф. Миллера, на-ходит аналогии в мифе о греческой Эринии-Деметре. Когда эта богиня бродила, отыскивая дочь, говорят, Посейдон преследо-вал ее своею любовью; тогда она обратилась в кобылу и стала пастись вместе с конями Онкея, но Посейдон открыл обман, сам обернулся конем и совершил свое желание... От Посейдо-на родила Деметра дочь, которой имя нельзя сообщить непо-священным, и коня Ариона.

Аналогичные мотивы содержатся в Нартовском эпосе осе-тин. Родоначальником нартов был Уархаег. У него было два сына близнеца Ахсар и Ахсартæг. Однажды, преследуя чудес-ную птицу, братья оказались в подводном царстве. Птица обер-нулась красавицей, дочерью владыки вод Донбеттыра. Ахсартаг женился на Дзерассе. По пути домой Ахсартæг нечаянно (или из ревности) убивает своего брата, а затем кончает собой. Беременная Дзерасса вернулась в подводное царство к отцу и в урочное время родила двух близнецов, Урузмага и Хамыца... Дзерассу преследует Уастырджи. При жизни ей удается от-делаться от его домогательств. Но после смерти он настигает ее:

«... Уастырджи у дверей склепа оказался. Войлочной плетью хлестнул умершую Дзерассу, и женщина стала в сто раз краше, чем была. И прежде вошел к ней сам, потом коня своего к ней пустил, потом гончего пса. «От этого союза появились стар-ший из всех коней - Чесана/Арфана, старший из всех псов - Силама, старшая из всех женщин Сатана.

ИНДИЙСКАЯ МИФОЛОГИЯ	ГРЕЧЕСКАЯ МИФОЛОГИЯ	МАРТОВСКИЙ ЭПОС
1. Близнецы Яма и Ями.		1. Дважды повторяется мо-тив близнецов: Ахсар и Ахсартаг, Урузмаг и Хамыц.
2. Саранью превращатся в кобылу. Тваштар превращается в коня и соединяется с ней.	2.Эриния-Деметра преследуется Посей-доном. Обращается кобылой. Посейдон обращается конем и соединяется с ней.	2. Уастырджи оживляет умершую Дзерассу и вхо-дит к ней в облике коня, пса и человека.
3. Рождение двух близнецов - Ашвинов, имя которых — кон-ники.	3. Рождение коня Ариона и дочери.	3. Рождение коня Арфана, собаки Силама и дочери Сатаны.

По мнению исследователей, название собаки Силам вос-ходит к имени собаки Сарамы, вестницы Пндры в Ригведе.

Сравнение генеалогических сюжетов свидетельствует о том, что это три варианта одной мифологической темы.

2. Название Ашвинов - конники

Каково бы ни было первоначальное значение Ашвинов, отмечает В.Ф. Миллер, имя их asvinan происходит от asva - конь, и собственно значит «имеющие коней, едущие на конях». Далее ученый делает примечание, что часто в ученых иссле-дованиях Ашвинам дают значение всадников, верховых, и что таковое значение для индийских Ашвинов неправильно, так как они никогда не являются верховыми, а едут всегда на колеснице.

В осетинском языке название лошади «бæх» восходит, но мнению В. И. Абаева, к кавказскому наследству. Но корень «asva» сохранился в осетинском названии чудесной породы ко-ней - afsurg/afsorg и в названии кобылы - jafs.

3. Кнут

В. Ф. Миллер отмечал, что как у Индры перун (vagra-молния), гак и у них - Ашвинов - есть орудие - кнут, каплющий ме-дом... и удар его приносит всякие блага.

Ашвины, привезите вы нам подкрепляющую силу, Окропите нас медовым кнутом, Продлите срок жизни, сотрите телесные

повреждения, Отвратите враждебность, будьте (нашими) товарищами.

Важнейшей принадлежностью Уастырджи в разных жан-рах осетинского фольклора является кнут (jæxs/æxsæ), по-средством которого он оживляет мертвых, лечит больных, осуществляет чудесные превращения. В Мартовском эпосе Уастырджи ударом кнута оживляет Дзерассу, лечит телесные повреждения. В сказках удар кнута превращает камни в пашни, виноградники,стада скота.

Характерно, что священные предметы, дарованные Йиме Ахура Маздой - это кнут и золотой рог. (Иима в иранской мифологии - первопредок человечества, куль-турный герой, устроитель социальной организации общества в эпоху тысячелетнего золотого века. Этимология его имени трактуется как «близнец», «двойник»).

4. Покровители путников

Ашвинов в Ригведе характеризуют как утешителей в пути.

5.73.9. (Ригведа. Перевод Т. Елизаренковой).

А ведь правда же, о, Ашвины, Вас называют утешителями. В пути вы лучше всех призываетесь, В пути вы больше всех жалеете.

8.73.6. (Ригведа. Перевод Т. Елизаренковой)

... О, Ашвины, лучше всех призываемые в пути, Я молюсь о самой близкой дружбе, Пусть ваша помощь будет рядом.

Уастырджи, согласно различным жанрам осетинского фоль-клора, в разных формах и образах покровительствует путни-кам. Покровительство его распространяется не только на мир земной, но и при переходе в мир загробный. Он дает коня, ко-торый переносит умершего в мир иной, ему приписывается основание обычая посвящения коня покойнику.

О Тæхгæ нæргæ Уастырджи! Байраг - бæхгæнæг, лæппу лæггæнæг дæ! Нæ лæппутæ - лæгтæ, байрæгтæ - бæхтæ Куыд кæной, ахæм амонд нын радтт! Уæддæр, Уастырджи фæндаггоны фарс дæ, фыдæлтæй баззад!

Нæ бæлццæттæ хорз фæндæгтыл фæцæуæнт æмæ дзаг армæй хæдзæртыл сæмбæлæнт!.. (О летящий и гремящий Уастырджи! Ты из жеребенка делаешь коня, из мальчика -

мужчину! Дай нам такого счастья, Чтобы наши мальчики стали мужчинами, наши жеребята - конями! Говорят, Уастырджи, ты бережешь путников, это от предков осталось. И в пути, и дома - мы твои гости! Пусть по хорошим дорогам идут наши путники И с полными руками приходят домой!..)

Данная молитва как нельзя лучше сопоставляется с гимном Ригведы к Ашвинам.

1.118.2. (Ригведа. Перевод Т. Елизаренковой)

... Сделайте наших коров набухшими от молока, скакунов резвыми!

Увеличьте мужское население среди нас!

5. Врачевание, целителъство

В Ригведе Ашвины называются врачами богов, владеющими небесными лекарствами. Гимны, посвященные им, полны пере-числениями всяких услуг, оказанных Ашвинами людям, и пере-числением лиц, которых они излечили от разных болезней - слепоты, хромоты, проказы...

1.157.4. (Ригведа. Перевод Т. Елизаренковой)

О, Ашвины, привезите нам подкрепляющую силу,

Окропите нас медовым кнутом,

Продлите срок жизни, сотрите телесные повреждения...

1.157.6. Ведь вы целители с целебными средствами...

В.Ф. Миллер отмечал, что одно из важнейших имен, при-лагаемых к Ашвинам - dasra (чудодейственные) и purudansana (богатые чудесами). У осетин человек, занимающий-ся целительством, называется dæsny. Слово имеет в осетин-ском языке два основных значения: знахарь и искусный мастер. Согласно В. И. Абаеву, dæsny/dæsni, восходит к авестийскому daesina. Нам представляется возможным сравнить осетинское dæsny с именем Ашвинов-целителей - dasra, purudansana - чудодейственные.

Важнейшая функция, которую выполняет в осетинском фольклоре Уастырджи, - это целительство, лечение больных, оживление мертвых. Для этого он пользуется своим кнутом, дыханием или чудесными лекарствами.

«Уастырджи рынчыныл бафу кодта æмæ авд ахæмы хуыздæр фестад» («Уастырджи подул на больного и тот стал лучше, чем был, в семь раз»).

«Уастырджи нымæтын ехсæй æрцавта ус æмæ лæппуйы, æмæ райгас сты. Мæрггъуыцы фындзыл дæр рахаста нымæтын ехс, æмæ йæ фындз йæ бынатыл абадти» («Уастырджи хлест-нул войлочным кнутом женщину и мальчика, и те ожили. Провел кнутом по носу Мартуца, и тот вновь сел на место»).

6. Покровители бедняков

В. Ф. Миллер приводит легенду, в которой Ашвинам ставят-ся в вину их близкие отношения с людьми, их врачебная прак-тика. В Махабхарате говорится, что Ашвины - шудры, т.е. низшая каста среди богов. На вопрос Ашвинов, почему их считают несовершенными, риший отвечает, что прочие боги совершают жертвоприношение в Курукшетр и исключают вас от участия в нем: потому вы несовершенны. Тогда Ашвины идут к богам и желают быть приглашенными, но боги говорят: мы не приглашаем вас потому, что вы близко держитесь к людям, странствуя и исцеляя. Тогда Ашвины обещают, как врачи приставить голову жертве и боги принимают их.

То, что «унижает» Ашвинов, согласно легенде, среди богов (близость к людям), делает Уастырджи самым почитаемым сре-ди осетинских дзуаров (святых покровителей). В легенде «Кто самый почитаемый из осетинских дзуаров» рассказывается о том, как несколько дзуаров (Хуыцауы дзуар, Тбау-Уацилла, Аларды, Хоры-Уацилла и Уастырджи) отправляются в балц (путешествие). К вечеру они решаются отдохнуть и поужинать. Один за другим они обращаются к чабану с просьбой дать им барана. Последний, узнавая путников, высказывает им свои недовольства и отказывает всем, кроме Уастырджи. Хуыцауы дзуара он винит в неправедном суде над бедняками; Аларды - за то, что насылает болезни; Тбау-Уацилла за то, что лишает бедняков урожая. Уастырджи чабан встречает со словами:

«Аз дæ базыдгон, ды дæ сыгъдæг Уастырджи, мæгуырты \ хъахъхъæнæг, табу дæхицæн! Мæгуыр адæм дæ фæрцы цæрынц, Хуыцауы разы ды дæ нæ хæрзгæнæг; Мæгуыр æмæ æфхæрд лдæм дæумæ куывынц, ды сын дæ растауыдæг».

(«Я узнал тебя, ты чистый Уастырджи, охранитель бедняков, слава тебе. Перед богом ты наш благодетель. Бедные и обижен-ные к тебе обращаются, ты их благодетель»).

7. Покровители земледелия

В Ригведе Ашвины воспеваются как покровители земле-делия. Им, согласно гимнам, принадлежит изобретение плуга и вспахивание первой пашни. В. Ф. Миллер отмечал, что назва-ние плуга в Ригведе загадочно. Если плуг назван «vrka», соглас-но с корневым значением этого слова - «терзающий, разрыва-ющий», то представлялась бы картина, что плуг разрывает зем-лю, как волк животное. Или и здесь отголосок забытого мифа и под «vrka» нужно разуметь действительно волка. Сам В. Ф. Миллер был склонен переводить «vrka», как плуг, в переводах Т. Я. Елизаренковой «vrka» - это волк. Например:

1.117.21. (Ригведа. Перевод В.Ф. Миллера) Сея, о Ашвины!Хлеб плугом, Источая пищу человеку, о чудесные, Оглушая дасъю бакурой, Соделали вы пространный свет арийцу.

1.117.21. (Ригведа. Перевод Т. Я. Елизаренковой) Сея зерно, о Ашвины, вспахивая на волке, Доя для человека подкрепляющий напиток, Сдувая дасью с помощью бакуры, Вы создали широкий свет для ария.

8.22.6. (В.Ф. Миллер)

Благодетельствуя Ману на небе, Вы пахали первую пашню плугом...

8.22.6. (Т. Я. Елизаренкова)

Давая вознаграждение человеку в самом начале дня, Вы пашете ячмень на волке...

В осетинском языке название «волк»а и «плуга» не совпа-дают. Как отмечает В. И. Абаев, guton/goton - плуг - обще-кавказское слово неизвестного происхождения. Если в конце видеть формант an, то kut могло быть племенным названием, указывающим на происхождение данного вида орудия. Может быть, kut из skut - скиф. В этом случае название skutan, kutan - «скифский» (плуг) можно было бы связать с известной ле-гендой скифов о получении ими плуга с неба.

Однако корень «vrka/varka» сохранился в мифологическом имени Мартовского эпоса. Лингвистический анализ позволил установить, что имя родоначальника нартов Warhag есть не что иное, как старое осетинское слово, означавшее «волк» (древнеи- ранское varka). В осетинском фольклоре плуг дается людям небожителями. В гимнах, посвященных Уастырджи, рас-сказывается о том, как изготавливался плуг. Самое активное уча-стие в этом процессе принимает Тутыр, покровитель волков.

Изæдтæ, даугутæ æрæмбурд æнцæ,

Готон кæнун сæ зæрди æрæфтудтонцæ,

Дæсни арæзт æй скодтонцæ...

Тотури конд се гитон,

Тотури конд йсе фсондз,

се цуппар тсебни дæ p ...

(Изэды, дауаги собрались,

Решили сотворить для людей плуг,

Мастерски сделали его...

Тотур сделал верхнюю часть,

Тотур сделал ярмо

И четыре занозки...(24, Гимн Уасгери, с. 70)

В Нартовском эпосе плуг людям дарит Курдалагон - не-бесный кузнец. Имя Курдалагон, по мнению В. И. Абаева, со-держит в себе три части (Kurd-Alæ-Wæron - кузнец аланский (арийский) Wærgon). Wærgon соответствует по форме и содер-жанию латинскому Vulkanus и представляет закономерный ва-риант староосетинского названия волка. По другим вариантам Курдалагон дарит Сослану меч (фæринк кард). Уастырджи, согласно различным вариантам сюжета «Чем небожители одарили, Сослана», дарит Сослану то «фæринк кард», то коня, оговаривая при этом, что меч ему был подарен на пиршестве Курдалагоном.

С точки зрения структуры текстов, в которых говорится и появлении плуга у людей, в Ригведе, осетинском фольклоре, скифской генеалогической легенде, обращает на себя внимание общность мотивов.

1. Гимны Ригведы о возникновении плуга:

Плуг дается людям Ашвинами/верхний мир/.

Плуг носит общее название с волком (нижний мир).

2. Осетинские гимны:

Плуг дается людям небожителями (Уастырджи) (верхний мир).

Активное и основное участие в изготовлении плуга играет покровитель волков Тутыр. Волк (нижний мир).

3. Скифская генеалогическая легенда:

Плуг дается людям «небом» (верхний мир).

4. Нартовский эпос:

Плуг дается людям через Сослана Курдалагоном, небесным кузнецом, имя которого содержит в себе староосетинское на-звание волка.

По-видимому, одной из причин такого сочетания (верх-низ) является сама технология производства металлов (огонь - руда).

В данной главе мы не ставим своей задачей анализ семанти-ки символов мифологической темы о появлении плуга у людей, а хотим лишь проследить общность структуры и знакового языка в текстах Ригведы с осетинским материалом.

Еще один образ, присутствующий в гимнах, посвященных Ашвинам и Уастырджи - это перепелка. В Ригведе неодно-кратно повторяется мотив о том, что Ашвины спасли перепел-ку из пасти волка.

1.112.8. Какими силами освободили проглоченную перепелку, С этими самыми поддержками приходите сюда, о Ашвины.

Воззвала к вам перепелка. О Ашвины, Когда вы освободили ее из пасти волка?

В. Ф. Миллер уделил в своем исследовании мотиву перепелки и волка большое внимание. Констатируя, что с глубокой древ-ности перепелка была олицетворением света и связана с рож-дением светлых божеств, ученый гораздо более трудным считал вопрос о том, кого изображает миф под видом волка, схватыва-ющего перепелку. В осетинских гимнах о появлении плуга, прославляющих Уастырджи и Тутыра, говорится:

Иеци анз уæхæн хузратæ æрзадæй, æмæ сæ сæрбæл уæрдун зилдæй, Сæ буни ба уæрццæ гъазта... (Ив тот год такой урожай уродился, Что по верху там арба катилась,..)

Таким образом, в гимнах, посвященных Ашвинам и Уастыр-джи, прослеживается общая композиция символов: Ашвины - волк - перепелка, Уастырджи - Тутыр - перепелка.

8. Покровители свадебного обряда

Ашвины являются божествами-покровителями свадеб. Согласно одним гимнам, Ашвины являются мужьями дочери Солнца, по другим, Ашвины участвуют в свадебной процессии Сурьи, невесты лунного бога. Они играют роль сватов и покро-вительствуют свадебному обряду.

Вот на вашу колесницу взошла юница, Радостно - дочь Солнца, о два мужа Ваши -

великолепные летающие кони Красноватые птицы да повезут вас кругом

в решающую минуту! Свадебный гимн, обращенный к Ашвинам, произносится, при проводах невесты из родительского дома.

Ваше благословение низошло к нам, о дарообильные!

В сердцах, о Ашвины!успокоились желания;

Вы были стражами, близнецы, властители красы!

Да достигнем мы, как желанные, жилища друга, то есть жениха.

Существуют многочисленные варианты песен, исполняв-шихся на свадьбах, где рассказывается о том, как Уастырджи имеете с Никколой или с кем-либо из других нартовских геро-ев или небожителей являются сватами к дочери Солнца. Раз-витие мифологического мотива о браке дочери Солнца с тем или иным мифологическим героем происходит на разных уровнях фольклорных жанров, дочь Солнца заменяется до-черью алдара и т.д. Неизменной остается роль свата, шафера Уастырджи, в паре с небожителем.

В легендах Уастырджи помогает жениху преодолеть множе-ство препятствий для согласия на брак.

Минæвар ин ке скæндзынан?

Уасгерги, Никколай рарветан минæвар.

Уасгерги, Никколамæ фæдзурдтонцæ,

Басиндзубанди кодтонцæ;

Хормæ сæрарвистонцæ...

Кого пошлем сватами?

Уасгерги, Никколу пошлем сватами,

Уасгерги и Никколу позвали,

О своем решении им рассказали,

К Солнцу послали их...

(24, Песня о сыне Татартупа Татаркане, с. 260).

В свадебной обрядности осетин при отправлении невесты из дома произносится молитва, обращенная к Уастырджи:

Хæдзарæбæл æрцудæй устур хуаррздзинадæ,

æ хуæрзгæнæг устур Уасгерги адтæй,

Табу ин æрбауа, табу!

Уасгерги каййесгæнæг æй.

Хуæздæр бони ка бакаййес кодта,

Ка бахæстæг æй.

Уонæн æмбал фæууæд аци гъудда!

Уасгерги син къохбæлхуæцæг адтæй.

Мадæ Майрæн ба - æндзиуаргин адтæй.

Табу син сербауа, табу!.

В дом пришло большое благо

А благодетелем был великий Уастырджи,

Уастырджи тот, кто роднит,

Уастырджи тот, кто сближает,

Пусть те, кто сегодня роднится,

Будут так же счастливы,

Как те, что в добрый день породнились,

(В родстве) сблизились

Уастырджи им дружкой был, Мада Майрам им

крестной была, Слава им, слава!

О славный Уасгерги, покровитель путников, Даруй этой девушке хорошую дорогу!....

9. Покровительство зачатию и деторождению

Согласно гимнам Ригведы Ашвины покровительствуют за-чатию и деторождению.

Ведь вы влагаете зародыши в женские существа, Вы - внутрь всех созданий; Вы, о богатыри Ашвины возбудили огонь, воды и деревья.

В представлениях традиционных осетин зачатию и дето-рождению покровительствует Мады Майрам, покровитель-ница женщин. Появление этого образа, воспринявшего черты древнеосетинского божества, в религиозном пантеоне осетин связано с принятием христианства. Однако Мады Майрам в песнях и молитвах осетин часто стоит рядом с Уастырджи, выполняя свою «близнечную» функцию.

Уæд уомæн се къох6æлхæцæг - Уасгерги,

Йе ндзиуаргин - Мадæ Майрæн...

Когда ее [невесту] увозили, то шафером ее был Уасгерги

Посаженной матерю - Мада Майрам.

10. Покровители мореплавателей

Мотив о спасении Ашвинами утопающих неоднократно повторяется в Ригведе. Называется имя спасенного - Бхуджью, сын Тугры.

Вы создали среди вод для сына Тугры Этот одушевленный крылатый челн, На котором вы с божественным разумом вывезли (его). Вы улетели, легко летя из этого потока.

О том, что предки осетин в древности были знакомы с мо-рем, свидетельствует тот факт, что в осетинском пантеоне су-ществуют божества, покровители мореплавателей. Это Уастырджи и Никкола. Никкола, как спаситель терпящих крушение мореплавателей, встречается в гимнах и молитвословиях вос-точных осетин - дигорцев. Уастырджи - у иронцев. Характер-ным для дигорских текстов является «близнечность» Уасгерги и Никколы.

Еухатт и мæгур адсем балци цудæнцæ и денгизи.

Денгизæн се асатæумæ ку бацудæнцæ,

уæд сæрбæл стур дунгсе ку "рацудæй,

С æ науи син дортæбæл ку нимморæ кодта...

уордæмæ Никкола мæгур лæги кувд ку фегъусгпа,

Йеци сахат изæтти астæуæй фæййаууонæй,

И денгизæй мæгур адæммæ ниррæхсбетуй

С æ нсеуæй дæ p син фсейнæги æрхъез, зæгæли саст

Исæфун нæ бауагъта, табу ин уæд!

(Однажды бедный народ плыл по морю,

Когда они доплыли до середины моря,

Тогда настигла их большая буря,Корабль их разбился о камни... Туда ведь услышал Никкола мольбу бедняка, В тот же нас он исчез из Среды ангелов Опустился он на море к бедному народу, Вывел он из моря бедных людей на сушу, Из их корабля томе ни куску доски, ни ломаному гвоздю, не дал пропасть, да будет ему табу.

Аналогично прославляется Уастырджи. В молитве при всту-плении невесты в дом жениха говорится:

«Хорз Уастырджи, денджызы наутæ чи ирвæзын кæны!»

(«Добрый Уастырджи, спасающий корабли в море!») Или:

Зæронд Уастырджи

Зæронд Уастырджи Сау хохы сæрсæ тæрхон куы

кодта, ой. Табу! Фурды астæуæй, ой, фæдис, зæгъы, ныхъхъæр ластæуыди:

- Уастырджи, дæ сæр нæ бахъуыди! Мæгуыр кусæг адæм дард балцы уыдысты. Уæззау параход ныддæлгом ис.

Бæлццон ныхъхъæр кодта Сау денджызы астæуæй:

- Сыгъзæрин Уастырджи, дæ сæр нæ бахъуыдис, параход афæлдæхти!

Дард бæстæй дын тымбыл нысайнсегтсе куы хæссæм!

Уастырджи дæ p хохы сæрæй сыгъзæрин базыртæ

базмæлын кодта, Й æ къуылых цъæх бæхыл куы ныффæнд кæны, Фурды астæу куы балсеуыдис Уастырджи фæдисы. Уастырджи куы ныхъхъæр кодта фурды астæу:

- Тæрскæ ма кæнут, Хуыцаумæ кувæг адæм! æмбисæхсæв боны хуызсен сæ ссæрмæ боны хуызæн рухс радта.

Уастырджи уыцы адæмæн цы арфæтæ ракодта, Уыцы арфæтæ уын ракæна иунæг кадджын Хуыцау!.

Когда Уастырджи вершил свой суд на вершине

Черной горы. Ой, Табу! С середины моря послышался крик о помощи:

- Уастырджи, нам понадобилась твоя помощь! Бедные работящие люди были в далеком

путешествии. Тяжелый пароход перевернулся. Один из путников взмолился о помощи с середины черного моря:

- Златокрылый Уастырджи, нам понадобилась твоя помощь,

пароход перевернулся!

На своем хромом (трехногом - В. Г.) сером коне

собрался в путь. Очутился посреди Черного моря по тревоге

и закричал: Не бойтесь, молящиеся Богу люди! В полночь посветлело, как днем. Какие благопожелания послал тогда Уастырджи тем людям,

Пусть такие благопожелания пошлет вам Бог!

Обращает на себя внимание осетинское слово nау/nауæ - корабль. В. И. Абаев считает, что слово «пау» восходит к иран-скому «naw». А если учесть, что предки осетин были хорошо знакомы с морем (furd, denguz - море), то можно с большей долей вероятности предположить оригинальность слова «naw» в осетинском.

Вопрос о том, что означает море в Ригведе представлялся В. Ф. Миллеру дискуссионным. Как отмечает Т. Я. Елизаренкова, независимо от того, знали ли ведийские арии море, в Ригведе, от-мечены слова «паи» и «nava» - «лодка», «ладья».

11. Священный напиток

В Ригведе Ашвины владеют madhu (сомой, амритой). В. Ф. Миллер отмечал, что роса, мед, молоко, дождь постоянно являются в народных преданиях в одной и той же роли: в роли целительного напитка живой воды, или как напитка, произво-дящего зачатие. Уастырджи, согласно варианту сю-жета Нартовского эпоса о появлении пива, напитка Богов, яв-ляется его создателем.

Уæй, бæгæны, дам, бæгæны, Уастырджийы фæлдисгæ бæгæны. Уæлæ хохæй цъиу ратахти, Дæлæ рæзбынмæ ныттахти, Дыргъбыны бæласыл бабадти, Хуымæллæджы мæцкъортæ бахордта, Уын йæ сæры бацыди; Мæгуыр цъиу зæхмæ ахаудта, Мæгуыр сугдзау ай ссардта. Мæнæ, дам диссаг-æмбисонд! Сатанæмæ йæ бахаста; Уый дам æй артмæ батавта. Мæгуыр цъиу омынтæ, байдыдта, Хуымæллæджы мæцкъортæ фæуомдта. Мæнæ, дам, диссаг-æмбисонд! Уæлæ, дам, хохмæ арвыста æмæ сыгъзæрин Уастырджийæ Уæлæ хохæй цъиу ратахти, Дæлæ рæзбынмæ ныттахти, Дыргъбыны бæласыл бабадти, Хуымæллæджы мæцкъортæ бахордта, Уый йæ ссеры бацыди; Мæгуыр цъиу зæхмæ ахаудта, Мæгуыр сугдзау ай ссардта. Мæнæ, дам диссаг-æмбисонд! Зады нæмгуытæ æрхаста, Уыдонæй бæгсены бантыдта,

Ой, бæгæны, дам, бæгæны, Сой бæгæны, амонды бæгæны Уæдæй, нырмæ, дам, базыдтам. Бирсе фæцæра уыцы цъиу,

уымæй фылдæр та - Сатана!

Песня о пиве

Ой, пиво, говорят, пиво, Уастырджы сотворенное пиво. Вон с горы птица вспорхнула, В долину она слетела,

У фруктовой рощи на дерево опустилась,

Бедняк-дровосек на нее наткнулся.

Вот, говорят, чудо-невидаль!

Говорят, Сатана на гору послала.

Сатанæмæ йæ бахаста;

Уый дам æй артмæ батавта.

Мæгуыр цъиу омынтæ байдыдта,

Хуымæллæджы, мæцкъортæ фæуомдта.

Мæнæ, дам, диссаг-æмбисонд!

Уæлæ, дам, хохмæ арвыста

И у золотого Уастырджи

зерна солода попросила,

Пиво заквасила.

Ой, пиво, говорят, пиво,

Ой, пиво, густое пиво,

Густое пиво, благодатное пиво!

С той поры, говорят, и узнали о нем.

Пусть долго живет эта птичка,

А еще дольше - Сатана! 12. Музыкант

Согласно ряду вариантов нартовского эпоса, появление арфы-фандыра связано с Сырдоном. Многие сохранившиеся формы старинной осетинской арфы по форме напоминают коня. Однако существует вариант, где первым арфистом и музыкантом вообще выступает сам Уастырджи. В варианте сказания о рождении Сатаны, рассказывается о том, как Уастырджи звуками своего фандыра заворожил на- ртов для того, чтобы хитростью овладеть Дзерассой, матерью Хамыца и Урызмага.

Высокий Уастырджи смотрел с высоты И на землю спустился,

Отбивая ногами своего коня, точно такт в ладоши, Играя, как на струнах фандыра, на волосках гривы коня,

Вот он (Уастырджи) приближается, вот летит

Он уже над Нартовсим селением, над нартами;

Тех, которые из нартов уже засыпали,

Он усыпил глубоким сном;

Те, кто еще бодрствовали и не спали,

Стали на месте танцевать,

Так весь народ стал хлопать в ладоши,

Слушая звуки (мотив) фандыра, начали плясать,

Без еды, без питья веселиться стали.

Так сильно шумели от веселья и танцев,

Точно во всех домах шла настоящая свадьба.

Уастырджи и Индра

Уастырджи обнаруживает много общих черт с Индрой - гла-вой пантеона Ригведы, богом грозы и войны. Подобно Уастыр-джи Индра принадлежит к наиболее антропоморфным богам древнеиндийского пантеона. В Ригведе подробно описывается его внешний вид (части тела, лицо, борода...).

Основной миф Ригведы, повторяющийся из гимна в гимн, повествует о том, что Индра убил Вритру-змея, развалившего-ся на горе и запрудившего течение рек, чем выпустил свободно течь реки, которым он пробуравил русла.

Второй по значимости миф, связанный с Индрой, - это освобождение коров, спрятанных демоном Вала в скале. Индра отправляется на поиски коров, вступает в бой с демоном, раз-бивает скалу и выпускает коров. Этот подвиг Индра соверша-ет с помощью божественной собаки Сарамы и семи ангирасов (класс полубогов, сыновей Неба). Исследова-тели обратили внимание на общность имен мифологических собак Ригведы и Нартовского эпоса. Это спутница Индры со-бака Сарама и связанная с Уастырджи собака Силам. В генеалогическом сюжете мы оговорили мотив рождения от Уастырджи и дочери владыки вод Дзерассы коня, дочери и собаки. По ряду вариантов, отцовство приписывается самому Уастырджи, его коню и псу. Однако, как отмечает К. К. Кочиев, не может быть сомнений, что это искажение первоначального варианта, в котором отцом всех выступал сам Уастырджи и трех ипостасях: в виде волка-пса, коня в антропоморфном виде.

По мнению исследователей, миф Вала представляет свое-го рода дублет мифа об убийстве Вритры. К тому же имена Вала и Вритра происходят от одного глагольного корня «var» - «охватывать», «препятствовать». Как отмечает Т. Я. Елизаренкова, по-видимому, существовала некая «прамодель»: бог разбивает преграду, служившую для нормального функциони-рования элементов космоса и необходимых для ария благ.

В легенде «Цæмæн у Уастырджи Лæгты дзуар» («Почему Уастырджи называют Лæгты дзуар») мотив убийства змея, препятствующего доступу людей к воде и насыщению коров водой, прорывающих русла рек, излагается в прямой последо-вательности.

«Уастырджи на своем белом коне отправился и видит: на берегу реки - девушка и плачет, убивается.

Уастырджи спросил:

- Что случилось, хорошая девушка, почему ты здесь?

- Что я могу поделать, наше большое село каждый год от-дает дракону девушку, чтобы он разрешил нам пользоваться водой. Я у родителей одна, и настал наш черед. Я засватана, и отец сказал мне: «Иди, может пожалеет тебя чудовище».

Жених мой в дальнем походе. Сейчас дракон проглотит меня. А отец с матерью мои сокрушаются.

— Ну если так, то не бойся, - сказал Уастырджи, - иди домой, а я найду ему средство.

К тому времени дракон поднялся к тому месту, где сидела девушка. Уастырджи, сидя на своем белом коне, всадил ему ко-пье в бок, прижал к земле и убил его. Дочь стала доброй вест-ницей к родителям...

Большой черный бык и большой белый бык были отпущены к воде, и те с жадностью напились воды. На обратном пути большой черный бык оторвал берег реки, а большой белый бык немного выше. Слух прошел по большому селу и люди хлынули за водой»).

Основные мотивы:

1.Убийство дракона.

2.Освобождение девушки.

3.Освобождение вод.

4.Насыщение скота водой.

Итак, материалы осетинского фольклора свидетельствуют, что Уастырджи/Уастерги совмещает в себе функции и черты Ашвинов и Индры.

Уастырджи и Митра-Варуна

Не вызывает сомнения и то, что Уастырджи были присущи функции Митры-Варуны. Клятвенные формулы обращения к Уастырджи в ритуальной практике осетин в случае арда (при-сяга, клятва) подтверждают функциональную близость этих божеств. Например у Б. Т. Гатиева в работе «Суеверия и пред-рассудки у осетин» мы находим пример такой присяги. В том случае, если медиаторский суд не мог установить истину, а ис-тец не принимал ничего кроме арда, однофамилец обвиняемо-го, если был уверен в невиновности его, брал смелость принять ард в святилище (святого патрона своего селения, например Уастырджи или Рекома, или Мыкалгабырта и проч).

Явившись с тремя или более свидетелями к молельне своего патрона, он, сняв шапку и став лицом на восток, произносил:

«О, Творец неба и земли, Великий Бог! Все мы созданы тобою и живем под Тобою! О! Уастырджи! Поверни лицо твое на нас, ты верный защитник правого и страшный каратель виновного, с этими людьми я пришел к твоей молельне, дабы под тобой найти правду - открыть преступника и оправдать невинность; от тебя не скрыты тайны человеческие, ты дела людей весишь на весах твоего правосудия, ты ведаешь, виновен ли такой-то мой родственник в таком-то преступлении или нет, а потому взываю к тебе: о, мощный светлый святой Уастырджи!..».

Таким образом, Уастырджи связан с понятием ард, кото-рое этимологически восходит к важнейшему понятию в миро-воззрении ведичесих ариев - рита (rta), означавшему наряду с вселенским, космическим законом, которому подчинялось не е сущее (боги, светила, люди), понятие правды, истины. Собственно сама процедура присяги у осетин (ард) и означала уста-новление истины. Хранителем риты в Ригведе, по представле-ниям ведических ариев, выступал Митра-Варуна.

Приведенный материал свидетельствует о том, что Уастыр-джи была присуща не только функция бога войны, соответству-ющая Индре, но и две другие функции: Митры-Варуны и Ашвинов. Таким образом, Уастырджи объединяет одновременно три функции: жреческую, военную и плодородия.

Таргитай и Уастырджи

Важнейшее место в скифской мифологии занимает Тарги-тай, божество телесного мира, первочеловек, создатель при-родного и социального космоса. Данный образ нам известен по «Истории» Геродота.

4.5. «Скифы говорят, что народ их моложе других, и прои-зошел следующим образом: в их земле, бывшей безлюдной пу-стыней, родился первый человек по имени Таргитай; родите-лями этого Таргитая они называют, по моему мнению, не вер- но, Зевса и дочь реки Борисфена. Такого-де происхождения был Таргитай, а у него родились три сына: Липоксай, Арпоксай и младший, Колаксай. При них упали-де с неба на скифскую землю золотые предметы: плуг, ярмо, секира и чаша...».

4.8 «... Геракл, гоня быков Гериона, прибыл в страну, кото-рую теперь занимают скифы и которая тогда еще не была заселена.... Оттуда прибыл де Геракл в страну, называемую ныне Скифией, и тогда его застигла вьюга и мороз, то он за-кутался в львиную шкуру и заснул, а в это время его лошади каким-то чудом исчезли из-под ярма».

4.9 «Проснувшись, Геракл стал искать их и, исходив всю землю, пришел, наконец, в так называемое Полесье; тут он нашел в пещере смешанной породы существо, полудеву-полу- ехидну, у которой верхняя часть тела от ягодиц была женская, а нижняя змеиная. Увидев ее и изумившись, Геракл спросил, не видела ли она где-нибудь заблудившихся кобыл иц; на что она ответила, что кобылицы у нее, но что она не отдаст их ему, прежде чем он сообщится с нею; и Геракл сообщился-де за эту плату, но она все откладывала возвращение лошадей, желая как можно дольше жить в связи с Гераклом, тогда как послед-ний желал получить их и удалиться. Наконец, она возвратила лошадей со словами: «Я сберегла тебе этих лошадей, забред-ших сюда, и ты отплатил мне за это: я имею от тебя трех сыновей...».

Исследователи выделяют следующие мотивы мифологиче-ской биографии Таргитая.

1.Тройственная природа Таргитая.

2.Убийство дракона.

3.Таргитай - первочеловек, богочеловек.

4.Союз с нимфой.

5.Рождение трех сыновей, символизирующих три зоны природного и социального космоса.

6.Освобождение женщин/коров/лошадей.

7.Связь с ритой/артой.

В данной части исследования мы рассмотрим общие для Тар-гитая и Уастырджи фольклорные мотивы.

Богочеловеческая природа Таргитая и Уастырджи

Богочеловеческая природа Таргитая ясна. Он является сы-ном Неба и Земли, первочеловеком, первопредком, божеством телесного мира. Богочеловеческая природа Уастыр- джи не рассматривалась исследователями.

В легенде «Уастырджи зæ д куыд фæ тад» («Как Уастырджи стал святым») религиозно-мифологическое сознание осетин пытается осмыслить богочеловеческую природу Уастырджи. I Небольшой по размеру текст представляет необыкновенный интерес тем, что в нем переплелись разные религиозные тра-диции: староосетинская и христианская.

Уастырджи з æ д куыд ф æ тади (Как Уастырджи стал святым)

Уастырджи кадджын æмæ уæздан лæг уыди. Хуыцау æй бирæ уарзта. Чырыстон нæ уыди Уастырджи. Хуыцау сæ зæд кодта, æмæ йын нæ куымдта. Уæд Тутыр загъта Хуыцауæн: æз дын æй скæндзынæн зæд».

Тутыр рараст æмæ Уастырджимæ æрцыд. Загъта йын: «Цом къæрныхы. Фурды фале бирсе фæллой рахæсдзыстæм». Уастырджи сразы.

Райсом фæндаггаг ахастой æмæ ацыдысты. Фурдмæ куы бацыдысты, уæд Тутыр йæ бæхы баскъæрдта. Йæ бæх суры куыд цыди, нæ дзы ныхсти. Уастырдæимæ дзуры: «Раскьæр дæ бæх, кæд ме мбал дæ, уæд».

Уастырджи фыццаг нæ уæндыд, фæлæ йын Тутыр куы загъта, уæд баскъæрдта уый дæ p . Йæ астæумæ куы бахæццæ дендæызæн, уæд Уастырджийы бæх хауын райдыдта Тутыры зондæй æмæ хуыррыттæ кодта. «Гъейт, ме мбал, мæнæ дын куы сæфын!»

Тутыр ын загъта:» Дæхиуыл дзуæрттæ бафтау æмæ Хуы- цауыл дæхи бафæдзæхс, кæннод æнæмæнгæй сæфыс!»

Уастырджи йæхиуыл дзуæрттæ бафтыдта æмæ зæд фæтад. Бæхтæ нытъæбæрт кодтой æмæ денджызæей алиуырдтой. Къæрныхы нал ацыдысты: зæдттæ цæй къæрныхы цæуынц.

(Уастырджи был уважаемым и благородным человеком. Го-сподь его очень любил. Уастырджи не был христианином. Го-сподь хотел сделать его святым, но тот не соглашался. Тогда Тутыр сказал Богу: «Я помогу тебе сделать его святым».

Тутыр пришел к Уастырджи и сказал ему: «Пойдем в набег. Из-за моря принесем много добра». Уастырджи согласился.

Утром собрались в путь. Когда доехали до моря, Тутыр пу-стил своего коня. Его лошадь шла по воде также, как и по суше, не тонула. Тутыр обратился к Уастырджи: «Пусти в море сво-его коня, если ты мой друг». Уастырджи сперва не смел, но ког-да Тутыр обратился к нему, то въехал в воду тоже. Когда Уа-стырджи доплыл до середины моря, конь начал захлебываться и, по замыслу Тутыра, начал тонуть. Уастырджи закричал: «Гъейт, мой друг, пропадаю!». Тутыр ответил ему: «Перекре-стись и поручи себя Богу, а то на самом деле пропадешь!».

Уастырджи перекрестился и превратился в святого. Кони разогнались и выбрались из моря. В набег больше не пошли: разве святые ходят в набеги?)

Основные мотивы легенды «Как Уастырджи стал святым»:

1. Уастырджи - земной человек, не христианин, не святой.

Бог хочет сделать его святым, но он отказывается.

2. Покровитель волков - Тутыр берется помочь Богу и хи-тростью заставить Уастырджи перекреститься.

3. Тутыр зовет Уастырджи в поход, заманивает его в море, где сам легко переходит его, а Уастырджи начинает тонуть. Ту-тыр предлагает Уастырджи перекреститься для своего спасе-ния. Уастырджи выполняет совет.

4. Уастырджи становится святым.

Совершенно очевидно, что данная легенда возникла на основе нартовского сказания о Уастырджи и нарте Маргуце. Важнейший прием, который используется для описания перехода Уастырджи в новое состояние - «дзуар» («святой») - это мотив погружения в воду. Известно, что вода является мифологическим символом хаоса, нижнего мира. Погруже-ние в воду в мифологической традиции означает ритуальную смерть, а выход из нее - ритуальное рождение. Именно такой смысл вкладывается в ритуальное действие погружения в воду при крещении. С другой стороны, переход моря символизи-рует в фольклоре - преодоление препятствия при соверше-нии какого-либо значимого действия. Мотив перехода моря, как преодоления препятствия в сказании о Уастырджи и нарте Маргуце, превращается в легенде об обретении Уастырджи статуса святого в мотив о ритуальной смерти и втором рожде-нии в новом состоянии.

«Уастырджи æмæ Мæргъуыцы кадæг» («Сказание о Уастыр-джи и нарте Маргуце»)

..(Уастырджи æмæ Мæргъуыц) бахæццæ сты иу доны былмæ, æмæ Уастырджи дон куы федта, уæд дзы мæт бацыди: «Кæд нæ, ацы доны уайын хъæуы, уæд мæ ацы фæллад бæхыл д on ласдзæни».

Куы бахæццæ сты, уæд Мæргъуыц доны багæпп ласта, æмæ дзы йæ бæхы сæфтсег ныгъуылгæ дæ p нæ акодта, Уастырджи дæ p дзы æргæпп ласта, æмæ йæ дæлæ дон фæласы. Уæд æм Мæргъуыц фæстæмæ æрбаздæхти æмæ йæ фæсарцмæ æрбайста, йæ бæхы йын хъæд ласæгау аласта...

(Уастырджи и Маргуц доехали до одной реки. Уастырджи, увидев реку, забеспокоился: «Если придется переправляться через реку, вода унесет меня на усталом коне!».

Когда спустились к реке, Маргуц прыгнул в реку, и конь его даже копыт не замочил. Уастырджи тоже прыгнул (на своем коне в реку), но вода понесла его. Тогда Маргъуц вернулся, посадил Уастырджи за свое седло, а его коня, точно бревно, за собой поволок.)

Привлекает внимание одна из характеристик Маргуца. К сказании он рассказывает о себе:

«æз лæппуйæ афтæ уыдтæн фындзай, æмæ иу сау зæххыл сырд кæуылты ацыд, уый базыдтаин. æмæ бæсты артæ хорзы уыди, æмæ дзы иу мæ хай уыди, иннæ Уацилла ахаста, æртыккаджы та - Уастырджи» («У меня в юности был та-кой нюх, что узнавал, где по черной земле пробежал зверь. На земле было три хорошие вещи. Одна была моя, другую унес Уацилла, третью - Уастырджи».)

Ключ к «трем предметам», о которых говорит Маргуц, со-держится в самом сказании, согласно которому Уастырджи до-стается волшебный котел/чаша. Остальные предметы из скиф-ской легенды легко распределяются между Уацилла - покровителем земледельцев (ярмо и плуг) и Маргуцем (секира/нож). О собачьей/волчьей природе Маргуца свидетельствует его главное свойство - нюхачество и имя, содержащее индоев-ропейский корень «шаг». В статье «Руймон: имя и образ» мы показали, что мифологические образы, в основе имен которых лежит данный корень и его метатеза, часто принимают вид хищника или змея. Таким образом, Тутыр - покровитель вол-ков в легенде о превращении в святого Уастырджи и Маргуц в нартовском сказании тесно связаны через образ волка.

Основные мотивы фрагмента сказания о Уастырджи и нарте Маргуце:

1.Маргуц приглашает Уастырджи в поход за чудесным кот-лом/чашей.

2.Маргуц легко переплывает реку, а Уастырджи начинает тонуть.

3.Маргуц помогает Уастырджи переправиться через реку.

Итак, важнейшая ипостась Уастырджи - человек-святой,

или богочеловек, что полностью соответствует природе Таргитая.

Функция организации природного и социального космо-са. Тройственная природа. Три сына

Образ Таргитая, как справедливо отметил Д. С. Раевский, должен был быть представлен в мифах других народов арий-ской группы. Исходным моментом поиска аналогичного об-раза ученый избрал один из центральных мотивов связанного с Таргитаем мифологического комплекса - мотив рождения у него трех сыновей, младший из которых, победив в ритуаль-ных испытаниях, получает верховную власть над скифами.

В генеалогических преданиях одного из самых архаичных обществ Северной Осетии - Алагирском - этногоническим предком всех осетин выступает Ос-Багатар, у которо-го, по большинству вариантов, было три сына. Как показал В. И. Абаев, имена сыновей символизировали родоначальников трех сословно-кастовых групп: Царазон - от Цезарь (военная функция), Кусагон - от «къус» (осет. чаша). Имя родоначальника фамилии Сидамоновых, отмечает В. И. Абаев, восходит к патронимическому имени Spitama. К роду Spitama принадле-жал, по Авесте, великий религиозный деятель древнего Ирана Зороастр (Заратуштра).

Имя родоначальника «всех осетин» Ос-Багатара - «Осский богатырь» - усвоено, по мнению В.И. Абаева, от тюрко-монгольских народов.

Существует и другая этимология этого имени. Как отмечал X. С. Джиоев, Багатар состоит из двух частей - «Бага» - «бог» и «тыр». Первая часть в форме «бог» встречается в языках многих индоевропейских народов. Вторая часть «тыр», явля-ется, по X. С. Джиоеву, архаизмом в осетинском языке, встре-чается в фольклоре и означает «сын». Например, в новогодних пожеланиях: «Уæ лæг саг амара, Уæ ус тыр ныййара» («Пусть муж ваш убьет оленя, а жена родит сына»). «Тыр» в осетинском языке встречается и в форме «тырын».

Таким образом, по мнению X. С. Джиоева, «Бæгъатыр», означает не что иное как «Сын Неба», «Сын Бога», то, что, по Геродоту, и являлось одной из характеристик Таргитая. Не является ли осетинское слово «тыр» - сын, связанным как-то с Таргитаем, а Ос-Багатар, структурно идентичный Таргитаю (как отец трех сыновей, организаторов социального космоса), связанным с ним и этимологически («Тар», «Тыр»). В таком случае иначе можно прочесть и имя Уастырджи (Уас-Тыр-Джи) - Святой Сын Георгий.

Д. С. Раевский обосновал функциональную близость образа Таргитая с образами Траетаоны-Феридуна в иранской и Триты в древнеиндийской мифологиях.

Как и скифский Таргитай, Траетаона-Феридун - отец трех сыновей, младший из которых, доказав свое превосходство над братьями, становится верховным владыкой Ирана. Иссле-дователи выявили в образах трех сыновей Феридуна предста-вителей трех социальных функций, в конечном счете - родо-начальников трех сословно-кастовых групп.

Имя Трита, по мнению исследователей, может означать «тройной», «тройственный», что отражает представления о связи данного имени с тремя зонами мироздания. Это тол-кование, как отмечает Д. С. Раевский, вполне согласуется с об-разом Таргитая, как триединым воплощением телесного мира.

В широком смысле мотив рождения у Таргитая трех сыновей является для мифологического сознания способом создания мифопоэтической модели природного и социального космоса. Для этого используется числовая символика (три сына) и име-на сыновей, символизирующих три зоны мироздания (Колаксай - Солнце-царь, Рипоксай - Гора-царь и Арпоксай - вла-дыка глубин). Аналогичные функции выполняет миф о рождении у Уастырджи и нимфы Дзерассы коня, дочери и собаки.

Функция организации природного и социального космоса у Таргитая и Уастырджи:

Таргитай (Геракл) и змееногая богиня - три сына Колаксай (Солнце-царь) - верхний мир Рипоксай (Гора-царь) - средний мир Арпоксай (Глубина-царь) - нижний мир

Три зоны мироздания закодированы посредством антропо-морфного (сыновья Таргитая) кода.

Уастырджи и дочь реки Дзерасса Конь (Солнце) верхний мир Девочка (Социум) средний мир Собака (Хтоника) нижний мир

Три зоны мироздания закодированы посредством антро-поморфного (девочка-Сатана) и зооморфного (конь, собака) кода.

Драконоборчество, змееборчество

Д. С. Раевский отметил, что упоминание в связи с Таргитаем быков Гериона имеет смысловую нагрузку и отражает опреде-ленную черту в его мифологической биографии. Напомним, что десятый подвиг Геракла - это убийство чудовища Гериона имевшего три головы и три сросшихся туловища. Тождественный мотив прослеживается в биографии Траетаоны. Он победил трехглавого дракона Ажи-Дахака, освободил и ходе подвига его жен, семантически тождественных мифическим коровам. Победа над трехглавым чудовищем и освобождение быков упоминается и в мифе об индийском аналоге - Трите.

Уастырджи, согласно легенде, в ходе своего подвига - убийство дракона - также освобождает девушку и воды, насыщает белого и черного быков водой.

Уастырджи - покровитель людей

Имя Уастырджи в религиозно-мифологическом сознании осетин находится под запретом для женщин. Они называют его «Лæгты дзуар», что осмысляется как «покровитель муж-чин», «бог мужчин». Однако фольклорные источники свиде-тельствуют о неоднозначности значения имени «Лæгты дзуар» как «покровитель мужчин». Данное имя состоит из двух слов: «лæг» и «дзуар» Слово «лæг» в осетинском языке означает - мужчина, человек; «дзуар» в осетинском означает в том чис-ле - святой, божество. В легенде, которая так и называется «Цæмæн у Уастырджи лæгты дзуар»(«Почему Уастырджи - покровитель мужчин»), данное имя совершенно не связано с покровителем мужчин, а имеет значение - «покровитель людей». Уастырджи в легенде выполняет следующие функ-ции:

1 . Помощь бедняку.

2. Целительство.

3. Змееборчество и освобождение вод.

4. Покровительство брачующимся.

Из данных четырех функций, три являются функциями Ашвинов и две - Индры. Но общий смысл предания сводится к тому, что Уастырджи покровительствует и помогает людям, а имя «Лæгты дзуар» в данном контексте означает «По-кровитель людей».

«Цæмæн у Уастырджи Лæгты Дзуар» («Почему Уастырджи «Лагты Дзуар»)

Уастырджи зæххон дзуаруыдис æмæуæларвы дауджытимæ дæ p уыди æмвынг.

Раджы кæддæр фурды æмæ дæ m ты хицæуттæ дон хæссын никæмæн уагътой æнæ хæццон, фыстой кæфхъуындарæн чызг хæццон. Иу аз иу хæдзар, иннæ аз дыккаг хæдзар æмæ афтæ радыгæй.

Уастырджи ацы хъуыддаг уыдта, æмæ йæм хъыг касты.

Иу ахæмы йæхи. зæххон адæммæ рауагъта уæларвæй йæ урс бæхыл æмæ зылди адæмтыл. Иу ран фæндагыл мæгур лæг суг фæцæйласта, æмæ йæ дзоныгъ асасти цъыфы. Йæ бон нæ уыд йæ сæппарын æмæ сфæнд кодта хъæумæ æххуыс агур ацæуын. Галты ад суг уым ныууагъта æмæ загъта: «Уастырджи,дæ фæдзæхст фæуæнт мæ галтæ!» Лæг куы фæаууон ис, уæд Уа-стырджи дзоныгъы дзыхъхъыннæуæг фæтын кодта, галты ууыл сифтыгъта æмæ сæ рауагъта сæхи бар. Мæгуыр лæг æндæр галты фæцæйкодта æмæ кæсы, йæ галтæ рацæуьтц, ног дзоныгъыл йæ сугтæ амад, афтæмæй. Мæгуыр лæг дæ p тынг бацин кодта.

Уастырджи дарддæр ацыди æмæ уыны: бæрæгбоны бон æндæр мæгуыр лæгæн йсе хъæбул уæззау фæрынчын æмæ йæ мæлæты къахыл ныллæууыди. Уастырдæийы дзуары бон уыди, æмæ лæг тыхсы: йæ кусæрттаг хæрнæгæн ныууадза æви бæрæгбонæн. Уæд сем бацыдис зæронд лæджы хуыдзы æмæ йын арфæ ракодта.

Фысым æм дзуры:

— Мидæмæ, уазæг, фысым дын стæм, абон бæрæгбон куы у!

Уастырджи бацыди хæдзармæ, æмæ та йæм фысым дзуры:

— Уазæг, ма мыл фæхуд, иуæй абон Уастырджийы кувсен бону, иннæмæй та мæхæдзары зианмæ кæсæг дæн æмæ чердæм фæкæнон мæхи, нæ зонын.

Уастырджи загъта:

— Дæ дзуарæн кув, рынчынæн ма тсерс!

Фысым скъæтмæ ныууад кусæрттагмæ. Уæдмæ Уастыр-джи рынчыныл бафу кодта, æмæ авд ахæмы хуыздæр фæтади. Лæппу йæ фыды размæ рауади худгæ. Фысым джихæй аззад æмæ загъта:

— Сызгъæрин фест, Лæгты дзуар, мæгуыр лæгæн æххуысгæнæг дæ æмæ дæ ном фæстæгæттæн дæ p ныфсæн чаззайæд!

Уый фæстæ Уастырджи йæ урс бæхыл фурды былтыл араст и, кæсы.: фурды былыл чызг æмæ йсехи кæуынæй мары. Уастырджи йæ фæрсы:

—- Цы кæныс, хорз чызг, ам цæемæн дæ?

Чызг ын загъта:

—- Цы кæнон, нæ калак хъæу алаз радæй чызг дæтты кæфхъуындарæн, цæмæй сын дон хæссын бауадза. æз дæн иунæг чызг мад æмæ фыдæн, æмæ мæ фыды раз æрзылди. æз дæн куырдуаты, æмæ мын загъта:» Ацу, кæд дын фæтсеригъæд кæнид». Мæн цы лæппу куыры, уый дард балцы ис. Ныр мæм кæфхъуындар æрбацæудзæн æмæ мæ аныхъуырдзæн. Мæ мад æмæ мæ фыд та æрдиаг ксенынц.

— Уæдæ кæд афтæ у, уæд ма тæрс, — зæгъы Уастырджи, — уæхимсе ацу, уымæн æз хос кæндзынæн.

Уалынмæ кæфхъуындар æрбаленк кодта, чызг кæм бадти, уырдæм. Уастырджи йæ урс бæхыл бадти æмæ йын арц йæ синты ныссагъта æмæ йæ зæхмæ нылхъывта, стæй йæ амардта. Чызг хæрзæггурæггаг фæцис йæ мад æмæ йæ фыдмæ.

— Ды сайгæ кæныс, — загътой мад æмæ фыд. — Уæдæ-ма сау къобор галы æмæ урс къобор галы ауадзут донмæ.

Сау къобор æмæ урс къобор галты ауагътой донмæ, æмæ дон тыхныуæзт фæкодтой. Фæстæмæ здæхгæйæ сау къобор гал доны был атыдта, урс къобор гал та чысыл уселдсер. У сед калак хъæуылайхъуыстисхабар, æмæ адæмдонхæссынмæ ныхæррæт кодтой. Паддзах лсевсерттсе кодта Уастырджийсен, фæлæ сæ уый нæ райста, мæгуыртыл сæ байуарын кодта.

Уырдыгæй ацыди æмæ иу сау коммæ бахызтис Уастыр-джи. Хъæды кæрон ыззади иу æрдуз, уым нæууыл кæугæйæ баййаефта иу лæппуйы.

Уастырджи йæ фæрсы:

— Уæлæмæ цæуылнæ стыс, лæппу, бæх дæ йæ быны кæны!

— Уадз æмæ фæкæна, мæ цардæй мæ мæлæт хуыздæр у! — зæгъы лæппу.

— Цæмæн дæ фæнды амæлын?

Лæппу загъта:

— Мæнæн мæ чындзæхсæвы бон æрцæйæввахс кодта, æз та дард балцы ацыдтæн, тагъд ма кодтон, фæлæ ардæм æрхæццæ дæн, æндæр нæ. Мæ зæрдыл æбалагууыд, мæ каисы рад кæй у кæфхъуындарæн чызг раттын, æмæе ма тагъд кодтон, фæлæ афонмæ бабын ис мæ уарзон, æмæ ууыл кæуын.

— Тæрсгæ ма кæн уæдæ, сабыргай цу, дæ уарзон чызджы удæгасæй ныййафдзынæ, кæфхъуындары та мардæй.

Лæппу йын арфæ ракодта æмæ рацыд. Уастырджи та уæларвмæ атахт. Иу бон ын цæуын æнтысти къуырибонцауы бæрц лæппуйæн. Сæхимæ ацыд æмæ чындзæхсæв скодта. Фыццаг рагъæн Уастырджийы гаджидау банызтой. Уæдæй фæстæмæ Уастырджи у Лæгты дзуар».

(«Уастырджи был земным святым и с небожителями сидел за одним столом.

Когда-то давно хозяева рек и вод никому не разрешали но-сить воду без дани. Одно село из года в год платило дань дра-кону девушками. В один год - один дом, в другой - второй и так по очереди. Уастырджи видел это, и казалось ему это дело оскорбительным.

Однажды спустился он на своем белом коне с небес к зем-ным людям и обходил их. В одном месте бедный человек вез дрова, и у него в грязи сломались сани. Не в силах вытащить их он решил пойти в село за помощью. Быков с дровами по-ручил молитвой покровительству Уастырджи. Когда бедняк скрылся, Уастырджи превратил сани в новые, запряг быков и пустил их. Бедняк, вернувшись с помощью, увидел, что дрова его сложены на новых санях и быки везут их. Он очень обрадовался.

Уастырджи отправился дальше и видит: в праздничный день у бедняка заболел ребенок и находится при смерти. Был день снятого Уастырджи, и бедняк мучился: оставить ли жертву для праздника или для поминок. Уастырджи пришел под видом старика и поздоровался. Хозяин обратился к нему:

— Заходи, гостем будешь, ведь праздник сегодня!

Уастырджи зашел в дом, и опять хозяин обратился к нему:

— Не смейся надо мной, с одной стороны, сегодня день снятого Уастырджи, с другой, — дом мой ждет покойника, и не шаю, как мне поступить. Уастырджи ответил:

— Молись своему святому, не бойся за больного!

Хозяин отправился в хлев за жертвой. К тому времени

Уастырджи подул на больного, и тот стал в семь раз лучше, чем был. Мальчик с улыбкой выбежал к отцу. Хозяин восклик-нул с удивлением:

— Стань златокрылым, Лэегты дзуар, и пусть твое имя и для последнего будет надеждой!

Уастырджи на своем белом коне отправился и видит: на бе-регу реки — девушка и плачет, убивается. Уастырджи спросил:

— Что случилось, хорошая девушка, почему ты здесь?

— Что я могу поделать, наше большое село каждый год отдает дракону девушку, чтобы он разрешил нам пользовать-ся водой. Я у родителей одна, и настал наш черед. Я засвата-на, и отец сказал мне: «Иди, может пожалеет тебя чудовище». Жених мой в дальнем походе. Сейчас дракон проглотит меня. А отец с матерью мои сокрушаются.

— Ну если так, то не бойся, — сказал Уастырджи, — иди до-мой, а я найду ему средство.

К тому времени дракон поднялся к тому месту, где сидела девушка. Уастырджи, сидя на своем белом коне, всадил ему ко-пье в бок, прижал к земле и убил его. Дочь стала доброй вест-ницей к родителям.

— Ты обманываешь, — сказали отец с матерью. — А ну-ка пустите крепких белого и черного быков к воде.

Пустили крепких белого и черного быков к воде, и те досыта напились. По пути домой черный бык оторвал берег в одном месте, а белый — немного выше. Прошла весть по большому селу, и хлынул народ за водой...

Правитель села предлагал дары Уастырдти, но тот не при-нял их, а велел раздать беднякам.

Уастырджи отправился дальше. В пути он встречает пла-чущего жениха девушки, успокоил его, помог побыстрее вер-нуться домой. Когда парень вернулся, устроил свадьбу. В пер-вую очередь выпили за Уастырджи, С этих пор Уастырджи считается «Лæггпы дзуар»).

Таким образом, согласно фольклорным источникам осетин, эвфемистический эпитет Уастырджи — «Лæгты дзуар» имеет три значения:

1. Покровитель мужчин — Лæгты дзуар.

2. Покровитель людей — Лæгты дзуар.

3. Человек-святой — Лæг-дзуар.

Итак, анализ функций Уастырджи свидетельствует о том, что он объединяет в себе жреческую, военную и хозяйственную функции одновременно. Эволюция данного божества осетин-ского пантеона происходила не от скифского или аланского бо-жества войны. Наиболее близок Уастырджи скифскому Таргитаю, воплощающему в себе все три функции. Эвфеместический эпитет Уастырджи - «Лæгты дзуар» надо понимать не только как «покровитель мужчин», но и как «покровитель людей».

Заключение

Общественное и мифологическое сознание осетин XIX - начала XX века было тесно связано с мифопоэгической моде-лью мира.

Мифопоэтическая модель мира в общественном сознании осетин реализовалась через понятие æгъдау (закон, порядок, традиция), которое являлось этническим мифом осетин, слу-жило средством интеграции общества, социализации и самои-дентификации индивида.

Исследование традиционных социальных отношений в об-щественном сознании осетин середины XIX в. демонстриру-ет, с одной стороны, актуализацию этногонических и соционормативных мифов, с другой, зависимость представлений о социальном порядке от уровня развития раннефеодальных отношений в каждом конкретном социально-политическом объединении (обществе). Представители разных осетинских обществ и сословий осмысляли свой статус в системе россий-ской государственности в соответствии со своими интересами и надеждами. При этом для обоснования своих личных и сословных прав они обращались к разным пластам обществен-ного и мифологического сознания осетин. Социальные идеа-лы крестьянства и знати отразили борьбу демократического и аристократического направления в общественном сознании осетин XIX. века.

В середине XIX в. каждое осетинское общество имело свое генеалогическое предание, призванное закрепить сложившие-ся социальные отношения. В основе преданий лежали древние мифологические структуры, общие для индоиранцев.

Мифологические «архетипы» (М. Элиаде) лежали и в основе этических представлений, сохранявших рыцарские ценности и области этоса, влиявшие на тендерные стереотипы.

Пространственно-временные координаты мифологической модели мира осетин отразились на всех уровнях этнической культуры осетин (культура первичного производства, культура жизнеобеспечения, соционормативная культура, гуманитар-ии культура). Троичная вертикальная структура мироздания маркировалась посредством общего для индоиранцев симво-лического языка. Мифологическое сознание осетин вмещало в себя понятие сакрального центра, мировой оси и магико-релитиозного времени, важнейшей чертой которого была ци-кличность. Одним из центральных геометрических символов пространственно-временной модели мира осетин была мандала - магический круг, поделенный на восемь равных частей лучами-радиусами.

Сюжеты Мартовского эпоса позволяют проследить общие для индоевропейцев мифологические сюжеты, связанные с са-кральным языком, или «языком богов». Наличие в Мартовском эпосе сюжетов, связанных с сакральным языком, еще раз под-тверждает мнение В. И. Абаева, что первоначально Нартовский эпос был не воинским, а шаманским.

Религиозные представления осетин, несмотря на несколько этапов христианизации и проникновение ислама, сохраняли «общеарийские трафареты». В данном контексте один из цен-тральных образов религиозного пантеона осетин - Уастырджи - соотносится со скифским Таргитаем и выступает как покро-витель всех людей («Лæгты дзуар»), а не только как покрови-тель мужчин и путников, как это было принято считать в по-следнее время.

Литература

1. Абаев В. И. Историко-этимологический словарь осетинского языка (ИЭСОЯ), Т.1. — М. — л. Наука, 1958.

2. ИЭСОЯ, Т. 2. — Д.: Наука, 1973.

3. ИЭСОЯ, Т. 3. — л. Наука, 1979.

4. ИЭСОЯ, Т. 4,- Л: Наука, 1989.

5. Абаев В. И. Осетинский язык и фольклор, Т.1. — М — Л., 1949.

6. Абаев В. И. Нартовский эпос осетин//Абаев В. И. Избр. тр. Ре-лигия. Фольклор. Литература — Владикавказ: Ир, 1990, Т.1.

7. Абаев В. И. Происхождение осетинских фамильных имен Caeraezontse и Aghuzatse//Абаев В. И. Избр. тр. Религия, Фольклор. Литература. — Владикавказ: Ир, 1990, Т.1.

8. Абаев В. И. Дохристианская религия алан//Абаев В. И. Избр тр...

9. Абаев В. И. Опыт сравнительного анализа легенд о происхо-ждении нартов и римлян//Абаев В.И. Избр. тр...

10. Бзаров PC. Древняя традиция в общественном строе осетин- алагирцев первой половины XIX века/"/Проблемы исторической эт-нографии осетин. — Орджоникидзе: Ир, 1987.

11. Гатиев Б. Т. Суеверия и предрассудки у осетин//Сборник сведе-ний о кавказских горцах. — Тифлис, 1876, ч.З.

12. Джиоев Х.С. Бэегъатыр. Йэе равзгерд//Раестдзинад, 1979, 3 ян-варя.

13. Дюмезиль Ж. Верховные боги индоевропейцев. — М.: Наука, 1986.

14. Елизаренкова Т. Я. «Ригведа» — великое начало индийской ли-тературы и культуры//Ригведа. Мандалы 1-4.— М.: Наука, 1989.

15. Елизаренкова Т.Я. Мир идей ариев Ригведы//Ригведа. Манда-лы 4-8. — М.: Наука, 1995.

Описание презентации по отдельным слайдам:

1 слайд

Описание слайда:

Святые и покровители Алании. Учитель начальных классов МБОУ СОШ № 42 г.Владикавказ Зангиева З.Н.

2 слайд

Описание слайда:

Осетинская религия отличается последовательным единобожием и глубокой древностью. Она продолжает религиозную традицию индоиранцев и сохраняет аналогии со скифской религиозной системой. Осетины в первую очередь в молитве обращаются к единому Богу - Хуыцау. В отличие от осетинских святых, наделенных индивидуальными характеристиками, Хуыцау мыслится как абстрактный образ Творца, обладающего абсолютным совершенством и всемогуществом. Посланники и представители Бога, покровительствующие людям по Его поручению - святые-покровители (дзуары). У осетин существовал культ семи святых ("авд дзуары"), известны святилища, посвященные "семи святым" - например, святилище "Авд дзуары" в селении Галиат. "Семеричный трафарет", характерный еще для скифов, в осетинских молитвах может включать разных святых. Для того же, чтобы не прогневать святого, имя которого не было произнесено, существует специальная молитвенная формула, позволяющая и к нему обратить просьбу о снискании его благодатной помощи.

3 слайд

Описание слайда:

Уастырджи - один из самых почитаемых святых у осетин. Женщины не имеют права произносить его имя, а называют его "Лæгты дзуар" - "Покровитель мужчин". Хотя в современном народном сознании образ Уастырджи больше связан с покровительством мужчинам и путникам, осетинский фольклор свидетельствует о том, что у святого множество других функций, охватывающих все стороны жизни человека: он покровительствует земледелию и бедным труженикам, мореплавателям и свадебному обряду, занимается врачеванием и др. Уастырджи называют "æргом дзуар" (то есть "открытым", "являющимся" святым), подчеркивая тем самым, что святой может явить свой образ людям. Согласно легендам и гимнам, Уастырджи - всадник в белой бурке, сидящий на белом коне, его эпитеты - "Златокрылый" ("Сызгъæринбазырджын"), "Сидящий на вершине" ("Бæрзондыл бадæг"). По всей Осетии существует большое число святилищ, посвященных Уастырджи.

4 слайд

Описание слайда:

Уацилла Земледельческий труда породил божеств-покровителей, среди которых главный – Уацилла. Духи Бурохорали, Хуарилдар, Галагон – божества меньшего ранга с более узкими функциями. Уацилла – аграрное божество уже более развитого культа: он не только покровитель хлебных злаков, но и всего земледельческого труда, а также повелитель стихийных сил природы – грома, молнии и дождя. К нему обращались с молениями, чтобы хорошо уродился хлеб. Уацилла имеет сложную природу. По мере развития хозяйства и мировоззрения древних предков он объединил в себе кроме указанной функции еще и функции других божеств или духов, влиявших в той или другой степени на результаты земледельческого труда. Под именем «Уацилла» очевидно скрывается древнеосетинское божество природы.

5 слайд

Описание слайда:

Фaлвaра Скотоводческое хозяйство породило также многочисленные верования и обряды. Покровителем домашнего (мелкого рогатого) скота считался Ф æ л в æ р а. Он представляет искаженное название христианских святых Флор и Лавр, считавшихся покровителями домашнего скота. Но Фалвара, являясь по сути древнеосетинским языческим божеством-покровителем домашнего скота, а именно овец, не потерял своих первоначальных функций. Он имел свой особый культ. Овцеводческому хозяйству, как известно, самый большой урон наносили волки, которые имели тоже своего покровителя – Тутыр.

6 слайд

Описание слайда:

Тутыр Тутыр, как и Фалвара, свое название позаимствовал из христианского культа (Федор Тирский). На осетинской почве определились и его конкретные функции – оберегание овец от волков-хищников. Таким образом, Тутыр оказался не пастырем овец (им является Фалвара), а хозяином, повелителем волков. Поэтому волки, как полагали горцы, без ведома своего владыки, не истребляли овец. Отсюда осетины-скотоводы старались быть с Тутыром в самых добрых отношениях – они платили ему «хъалон» (подать) принесением ему в жертву козла (Т у т ы р ы ц æ у), устройством особого праздника – «Т у т ы р т æ», исполнением обряда «Т у т ы р ы к о м д а р æ н» (Пост тутыра) и тд.

7 слайд

Описание слайда:

Сафа Наиболее популярным фетишем у осетин (в связи с культом домашнего очага) до недавнего времени была надочажная железная цепь. Очаг – святилище семьи, алтарь, у которого потомки приносили предкам жертвы, посвящали им поминальную пищу. У очага совершались и освящались важнейшие события в жизни семьи, все ее начинания. Очаг служил символом единения семьи, неразрывности рода. Очагом как святыней клались, под защиту его приходил даже враг, кровник семьи. Надочажная цепь как принадлежность очага сделалась также священной. Более того, она объединила в себе всю совокупность понятий об очаге, перенесла на себя целиком его значение. Неугасимый огонь означал непрерывность рода, целостность семьи. Жизнь прекращалась в семье (хæдзар бабын ис) если в ней умирал последний представитель мужского пола: очаг потухал (огонь заливали водой) а цепь снималась. Создателем и покровителем цепи считался небесный Сафа. В силу этого он и покровитель вообще очага, семьи и ее благополучия. В былое время, при брачном обряде шафер обводит невесту вокруг очага и поручает ее покровительству Сафа, произнося при этом: «Уæлартон Сафа, прими ее под свое покровительство и защиту». Он же еще и покровитель более тонкого ремесла – он изобретает волшебный ножик, которым соблазняет нартскую Шатану – жену Урызмага.

8 слайд

Описание слайда:

Афсати В охотничьей мифологии осетин почетное место занимает божество охоты и владыка рогатых зверей – Афсати. Афсати посвящено много народных песен, он является также героем различных сказаний. Образ Афсати, которым он наделен в фольклоре, еще раз свидетельствует о значительном распространении охотничьего занятия среди осетинского населения на протяжении веков. На охоте нельзя было показывать на какой-либо предмет пальцем, чтобы не обидеть Афсати. Поэтому охотник-осетин должен был в случае нужды указать на предмет или зверя кулаком. Нарушившего запрет ударяли палкой по пальцам, приговаривая «Да обретешь ты благоволение Афсати. Не коли Глаз доброго Афсати!». Дойдя до места охоты, делали привал, и в числе других ритуалов (костер там делали, караульного назначали, и т.д.), старший, перед трапезой на привале, возведя глаза к небу, произносил молитву, обращая ее к Афсати. В молитве он просил владыку зверей принять их бедное но сделанное от чистого сердца приношение, а им самим просили послать какого-нибудь хотя бы невзрачного зверя из своего стада. После привала охотники отправлялись на промысел с обязательным исполнением песни в честь Афсати. По преданию осетин, удача на охоте полностью зависела от милости и расположения Афсати, который распределял дичь между охотниками. Без его воли, как они полагали, ни один охотник не может убить ни одного зверя, даже самой ничтожной дичи. Но если афсати захочет наделить кого нибудь дичью, то охотник и не выходя из дома может иметь добычу. Охотники убивают тех животных, которых якобы предварительно зарезал и съел сам Афсати, а затем оживил и предназначил в добычу тому или иному охотнику. Остальные животные из стада Афсати ни для кого не могли быть видимы.

9 слайд

Описание слайда:

Донбеттыр Осетинами почитался владыка водного царства, дух морей и рек – Донбеттыр. Он в основном встречается в эпосе, где некоторые герои ведут от них (от Донбеттыров) свою родословную. Донбеттыр считался покрвителем рыбаков. Ему поклонялись они, соблюдая в момент промысла определенные обряды (подобно тому, как было с Афсати). Надо полагать, что в древние времена у осетин существовал и более обширный культ Донбеттыра, отмечавшийся особым праздником «К æ ф т ы к у ы в д». Возможно также, что осетинское название месяца октябрь – К æ ф т ы м æ й – восходит также к древнему культу рек и морей и их обитателей. С верованием в водяного духа связано и верование в существование водяных девиц (доны чызытæ), считавшихся дочерьми Донбеттыра

10 слайд

Сказания о нартах. Осетинский эпос. Издание переработанное и дополненное. Перевод с осетинского Ю. Либединского. С вводной статьёй В. И. Абаева . М, «Советская Россия», 1978. Оглавление и скан в формате djvu »»

Нартовский эпос осетин

Уастырджи и нарт Маргудз безносый

Две жены было у Уастырджи. Однажды, собираясь в далекий поход, сказал он своим женам:

— Приготовьте мне в дорогу поскорее мою одежду да соберите еды, и повкусней, но такой, чтоб легко было нести ее.

Обе женщины принялись снаряжать в поход своего мужа, и старшая сказала младшей:

— Шей скорее. Наш муж торопится.

Младшая жена ей ответила:

— Что это ты так боишься мужа? Ведь не нарт же Маргудз он!

Старшая тогда сказала младшей:

— Именем мужа нашего Уастырджи товарищ товарищу клянется. Все честные люди клянутся друг другу именем нашего мужа. А кто такой Маргудз? О нем что-то ничего не слышно.

И с утра до вечера старшая жена больше слова не сказала младшей.

Вечером, когда пришел Уастырджи, она и с ним говорить не стала.

— Что с тобой? — спросил Уастырджи. — Почему молчишь?

— О чем же мне говорить с тобой после того, что услышала я от этой вот любимой твоей жены! «Пошевеливайся, шей, — сказала я ей, — попроворней, ведь муж наш в поход уезжает». А она мне на это: «И чего это ты боишься нашего мужа! Ведь он же не нарт Маргудз!»

Легли они спать… Наутро Уастырджи, встретив свою младшую жену, сказал ей:

— Ты, дерзкая, что вчера наболтала?

Ответила ему младшая жена:

— Конечно, я наболтала. Подожди, я сейчас все тебе расскажу.

И сказал ей Уастырджи:

— Если нарт Маргудз не окажется таким, как ты говорила, во всем совершенным, то горе твоей голове: я привяжу тебя к хвосту необъезженной лошади и погоню ее по полям и равнинам. А если твое слово окажется верным, то дороже тебя никого не будет у меня на этом свете.

Сел Уастырджи на своего подобного буре коня и отправился разыскивать нарта Маргудза. Хлестнул он несколько раз своего коня серебряной плетью и поехал.

Долго ли, коротко ли ехал Уастырджи, но вот попал он в бескрайние, широко зеленеющие степи. Множество одинаковых коней серой масти паслось в этой степи. Даже ноги, даже уши были у них одинаковые.

Удивился Уастырджи: «Неужели все эти кони принадлежат одному человеку? Нет, не может один человек иметь столько коней». И спросил он табунщиков:

— Чьи это кони? Они так похожи один на другого, будто всех их одна мать родила.

— Это кони нарта Маргудза, — ответили табунщики.

Еще сильнее удивился тут Уастырджи:

— Да умрет лучший из его дома, — что это еще за человек? Никогда не встречал его и с небожителями.

Ночью, чтобы приготовить завтрак для гостя, зарезали табунщики жеребенка, которого еще ни разу не седлали. Рано утром Уастырджи позавтракал, сел на своего коня и поехал. И вот он увидел множество быков — все серые, а морды у них белые. Спросил у пастухов Уастырджи:

— Пусть многочислен будет ваш скот! Чьи это быки?

— Это быки нарта Маргудза, — ответили пастухи.

— Что это за человек? На земле нигде не встречал я его и среди небожителей не видел! — не может надивиться Уастырджи.

Пастухи зарезали для Уастырджи жирного быка и хорошо его угостили. А утром Уастырджи сел на своего коня и поехал дальше. Еще один день ехал, и встретилась ему отара овец. Шли они, плотно сбившись, как прибрежная галька. Куда ни глянь, везде овцы, и все одинаковые, черноногие, черноголовые. Спросил у пастухов Уастырджи:

— Чьи это овцы?

— Нарта Маргудза, — отвечали пастухи.

— Что за диво? Откуда у одного человека такое богатство? Ни одного небожителя я не знаю, у которого было бы столько скота!

— Чьи же это коровы?

— Нарта Маргудза.

Ночью зарезали для него пастухи жирную телку. Рано утром, позавтракав, сел Уастырджи на своего коня и поехал дальше. Еще день миновал, и приблизился он к какому-то селению. Видит, на окраине селения сидят два старика. Один из них пасет телят, другой — ягнят, и они беседуют друг с другом.

— Добрый вам вечер, — приветствовал их Уастырджи.

— Пусть к тебе, гость, милостив будет Бог! Прибывай к нам в добром здравии.

— Простите за вопрос мой, но не скажете ли вы мне, где живет нарт Маргудз?

Удивились старики этому вопросу: что за человек который не знает, где живет нарт Маргудз? Уастырджи сказал им:

— Не судите меня строго, я издалека приехал.

Посмотрели старики друг на друга и сказали:

— Значит, есть еще страна, в которой Маргудз не побывал.

И они сказали Уастырджи:

— Ладен ты, красив, и конь твой снаряжен богато. Поезжай по главной улице селения — и скоро увидишь три дома для гостей. Самый высокий — для небожителей, пониже его — для алдаров, еще ниже — для свободнорожденных. Коновязь у гостевой для небожителей — золотая, дорожка от коновязи и до дому стеклом выложена. Коновязь возле гостевой для алдаров-серебряная, а дорожка тоже из стекла. Коновязь возле гостевой для свободных людей из меди сделана, а дорожка досками покрыта.

Поехал Уастырджи. Вот и дома, отведенные для гостей. Разглядывая их, подумал он: «Нет, не возвышу я себя над другими. Остановлюсь там, где останавливаются люди попроще».

Сошел он с коня возле гостевой для свободных людей, привязал коня своего к коновязи, а сам пошел в дом. Выбежали прислужники Маргудза и увидели коня нового гостя. Подковы у него из золота, седло и сбруя драгоценностями осыпаны. И, увидев такого чудесного коня, не решились слуги войти к гостю, а поднялись в покои Маргудза и сказали ему:

— Прости нас, но в нашу гостевую для свободных людей прибыл гость. Мы же, обойдя вокруг его коня, видим, что такой это конь, какого не бывало и у небожителей, нас посещавших.

Сказал им Маргудз:

— Идите и узнайте у него, кто он и откуда.

Заглянули слуги в окно гостевой, но не посмели войти туда. В гостевой был зажжен свет, но доспехи гостя светили сильнее света. Опять поднялись слуги в покои Маргудза и сказали ему:

— Мы войти к нему не решились, а только на него посмотрели, — видно, что он скучает. Удивителен его вид.

Любопытно стало Маргудзу:

«Ведь из моих прислужников есть такие, что и небожителей сопровождали. Так что же это за человек, перед которым они робеют? Много слышал я об Уастырджи, но видеть его мне не пришлось. Дай кликну-ка я тревогу — говорят, Уастырджи к тревоге очень чуток. Если это он, то я сразу узнаю».

И тут выпустил Маргуда черную лисицу, такую, что каждый ее волос, подобно солнцу, смеялся и, подобно звезде Бонварнон, блистал.

Погналась молодежь за лисицей по равнине, но лисица прибежала обратно к околице селения. Пробежала она посреди селения, по главной улице.

— Беда! — закричали тут женщины, у которых был нрав побойчее. — И чего это мечется по степи сумасшедшая наша молодежь? Зверь-то ведь вот он!

Где не будет слышен крик женщины? В гостевой для свободных людей услышал его и Уастырджи. Выбежал он из дома и вскочил на коня.

Тут одна из женщин сказала ему:

— Как же не стыдно тебе, юноша! Зверь уже пробежал, люди поскакали за ним — почему ты отстал от других? Если ты испугался, дай я на тебя свой платок накину.

— Подожди, огонь очага моего. Я тоже постараюсь сделать все, что в моих силах.

Поскакал Уастырджи, мигом догнал лисицу и поднял ее на копье. Идет он по улице, высоко несет на копье лисицу, а люди идут за ним следом, удивляясь его ловкости, осанке и красоте.

Маргудза тоже удивило проворство гостя, и он выехал навстречу ему на коне.

— Во здравии прибывай к нам, — приветствовал он гостя.

Гость и хозяин, любезно беседуя, дошли до двора Маргудза. Занял Маргудз разговорами гостя и привел его в гостевую для небожителей.

Чудесно построена была эта гостевая: стена из меди, на потолке вместо светильника сверкала утренняя звезда, вешалка из оленьих рогов, а стулья из слоновой кости с тонкой резьбой.

Опомнился Уастырджи:

— Ведь не здесь остановился я. И хотел он отнести своего коня к медной коновязи. Но слуги не пустили его туда, и пришлось ему войти в гостевую для небожителей.

Принесли ему фынг, уставленный едой, и он сказал:

— Вы простите меня, но хотя я еще молод, все же пока не придет Маргудз, не притронусь к еде.

Рассказали Маргудзу о том, что гость не притрагивается к еде. Надел Маргудз башмаки, накинул на плечи соболью шубу и вошел в гостевую.

— Добрый вечер тебе, — сказал он гостю.

По обычаю оказали они почести друг другу, сели за стол, стали есть и пить.

Уастырджи, глядя на Маргудза, думал:

«Боже! Нет на свете такого человека, которому ты не послал бы счастья. Но кого же ты на этот раз осыпал счастьем? Ни роста у него, ни осанки, а на лице даже носа нет. Можно ли назвать его счастливым?»

Поели, попили.

— Может, вместе и в поход отправимся? — предложил тут Маргудз гостю.

Согласился гость. И приказал тут Маргудз своим младшим:

— До рассвета двух коней мне из табуна приведите. И до рассвета двух коней привели младшие из табуна.

Маргудз сказал Уастырджи:

— Конь твой утомился, поезжай в поход на любом из моих коней.

— Кроме своего коня, ни на чьем не смогу я поехать в поход, — ответил гость.

— Послушай меня, гость, утомился твой конь. Возьми лучше моего коня, а твой пусть пока отдохнет.

Посмотрел Уастырджи на улицу. Увидел, что к коновязи привязан оседланный конь — худой, с облезлой гривой и облезлым хвостом. Тут подумал Уастырджи: «Какого коня может дать мне тот, кто даже для самого себя жалеет лучших коней из своих табунов?»

И спросил он Маргудза:

— На этом коне ты поедешь?

Маргудз ответил:

— Да, я поеду на этом коне.

— Но как же так? — спросил Уастырджи. — Ведь не мать же твоя родила тех коней, что я видел в твоих табунах? Иначе чего ты их так жалеешь? Почему не поедешь на лучшем из них?

И ответил ему Маргудз:

— Неразумен ты, гость. Разве не знаешь ты, что по внешности не судят о силе?

— Что ты за человек? — сказал Уастырджи. — Ну подумай сам, что скажут люди, когда увидят тебя на этаком коне рядом со мной?

— Ну разве можно, гость, назвать тебя разумным? Ведь я же сказал тебе: не по внешности судят о силе.

— Разве нет в твоем табуне коня попригляднее, но одной крови с этим и равного ему по силе? — спросил Уастырджи.

Не понравились Маргудзу слова гостя, и сказал он:

— Стоит жаркая пора, жалеть надо хороших коней!

Отправились они и три дня ехали без остановки. На четвертый день, рано утром, сказал Маргудз:

— Если мы до вечера не доедем до цели, напрасен будет весь наш поход.

И они снова двинулись в путь. Тут начал уставать конь Уастырджи. Хлещет его Уастырджи плетью, пробежит конь немного рысью и опять начинает сбавлять шаг. А худой конь Маргудза с облезлой гривой и облезлым хвостом так мчится вперед, что взглядом за ним трудно угнаться. Обернулся тут Маргудз к Уастырджи:

— Подгони-ка хорошенько своего коня. К вечеру должны мы быть на месте. Не мать же твоя родила его — чего ж ты его жалеешь?

Дернет Уастырджи поводья, прибавит конь шагу, но тут же опять сбавляет шаг, и снова отстает Уастырджи.

— Что за молодежь пошла? Пережить бы вам всех своих родных! — сказал Маргудз. — И чего это нынешние молодые люди так жалеют своих коней? Конечно, у коней этих золотые подковы, но копыта, верно, слабы, как лягушачьи лапки.

Только головой покачал Уастырджи на эти слова и подумал про себя: «А какой же породы твой конь, какого же рода ты сам? Даже у небожителей не видел я вам подобных!»

Доехали до какого-то кургана. Маргудз остановил своего коня, спешился, повернулся лицом к кургану, и в голос заплакал.

Уастырджи тоже слез с коня. Удивился, конечно, — что это, мол, произошло с моим спутником? — но ничего не сказал.

Долго плакал Маргудз, потом сели они на коней и отправились в путь.

Сколько они ехали, кто знает! Но вот они подъехали к берегу большой реки.

Встревожился Уастырджи, увидев реку: «Если нужно нам перебраться через эту реку, то ведь мой усталый конь не справится с ней, и унесет нас».

Маргудз хлестнул своего коня, и конь его, даже не замочив копыт, перенес его через реку. Уастырджи поскакал за ним, но конь его не смог перепрыгнуть через реку, оказался в воде, и река понесла его. Вернулся тогда Маргудз, посадил Уастырджи к себе на круп своего коня, а коня Уастырджи он повел за повод, и тот, как бревно, тащился за ним по воде.

— О, чтоб стать вам наследниками всех ваших родных, нынешние юноши! Подобно кошке, фыркаете вы, попав в воду, — так говорил Маргудз.

К вечеру доехали они до границы чужой страны, — туда, куда направлялись. Маргудз сказал тут Уастырджи:

— Ты подожди меня здесь, а я кругом оглянусь.

Выбрался он на высокую вершину. А когда вернулся назад, Уастырджи увидел, что он плачет.

— Маргудз, хозяин мой гостеприимный, неужто ты так слезлив?

— Как же не прослезиться! Взберись-ка на ту скалу и оглядись кругом. Но только смотри, чтобы тебя не заметили.

Взобрался Уастырджи на высокую вершину, снял шапку и осторожно огляделся.

«О боже! Что за чудо это? — подумал он. — До сегодняшнего дня только на небе видел я солнце, а сейчас вижу его на земле». Спустился он вниз и сказал старому Маргудзу:

— До сей поры только на небе видел я солнце, но на земле вижу его в первый раз.

— Это не солнце, гость мой, — это медный котел, но такой котел, что напитка, однажды сваренного в нем, хватает на семь лет, и потом каждый день сколько ни пей, а котел делается все полнее и полнее. Чудесное свойство имеет этот напиток: если смочишь им лоб новорожденному, то ребенок целый год не нуждается в груди. Сокровищем наших предков был этот большой котел, но силой отняли его у нас донбеттыры.

— Сделаем все, что можем, — сказал Уастырджи.

И когда совсем рассвело, превратился Уастырджи в черную лисицу, такую, что каждый волос ее, подобно бубенцу, смеялся и, как колокольчик, звенел. Пробежала лисица по краю селения, кинулись за ней лучшие из молодежи. Еще раз пробежала она и даже детей и стариков увлекла за собой.

Превратил Маргудза в орла Уастырджи, такого орла, что не меньше бурки было каждое крыло его, толщиной с березу была каждая его нога, и как наковальня нартской кузницы — его голова.

Когда все селение гналось за лисицей, старый Маргудз, описывая в воздухе круги, плавно спустился в селение, схватил когтями котел за два его уха и унес котел прочь.

А в это время лисица, высунув язык и тяжело дыша, скрылась от погони. Встретились Маргудз и Уастырджи, снова превратились в людей, быстро вскочили на коней и двинулись в путь.

Когда опять подъехали они к берегу реки, совсем выдохся конь Уастырджи. Тут Маргудз посадил Уастырджи позади себя, коня же его повел на поводу, ударяя его плетью по нижней части брюха, и конь Уастырджи поплыл за ними.

Когда они переправились на другой берег, Маргудз так сказал:

— О боже, как сердце мое болит за гостя! Пусть всегда болит так за гостя сердце того, кого люди считают достойным имени человека!

Сел Уастырджи на своего коня. Теперь он ничего не боялся.

Добрались они до высокого кургана, сошли с коней и пустили их на траву. Уастырджи стал сторожить коней, а Маргудз взобрался на вершину кургана и стал молиться. И столько слез пролил он на курган во время этой молитвы, что земля на кургане стала влажной.

После этого сели они опять на своих коней и разъехались: Маргудз направился в свою сторону, а Уастырджи — к себе.

Расставаясь, поблагодарили они друг друга.

— Ничего нет дороже гостя, — сказал Маргудз и подарил Уастырджи чудесный медный котел.

Вот едет Уастырджй домой, раздумывает обо всем, что произошло, и удивляется:

— С каким доблестным человеком встретился я! Ведь даже среди небожителей не встречал я такого. Но как мог лишиться носа этот доблестный человек? Право, лучше мне умереть, но должен я узнать об этом деле.

Повернул он коня своего и догнал Маргудза.

— Подожди-ка меня, мой гостеприимный хозяин, — сказал Уастырджи. — Три вопроса хочу задать я тебе. Во всем ты ладен, Маргудз, но как это получилось, что лишился ты носа? Ты уже стар, но почему нет у тебя жены? А третий вопрос такой: о чем ты плакал, когда молился на кургане?

— О гость мой, лучше было бы, если бы ты не спрашивал меня обо всем этом! Но раз спросил, расскажу я тебе о своих делах. В молодости я был такой, что какой бы зверь ни пробегал по черной земле, я по запаху узнавал его — такой был нюх у меня. Три сестры-красавицы жили под небом. Одна стала моей женой, на второй женился Уацилла, а на третьей — Уастырджи. Где я только не побывал в то время! Часто бывал я в походах. Возвращался я однажды из дальнего похода, и вдруг из спальни моей донесся запах незнакомого мужчины. И, почуяв этот запах, вскочил я на того коня, которого ты видишь, — от чертей происходит эта порода, — и мигом примчался домой. Вбежал в дом, вижу — рядом с женой моей спит кто-то. Выхватил я свой меч, изрубил их на куски, а сам лег спать в покое для гостей.

Утром слышу: плачут нарты на моем дворе. Я вышел к ним и, будто ничего не знаю, спросил их: «О чем плачете, нарты?» — «О чем плачем? — сказали они. — Да ведь вчера ты зарезал своего сына и свою жену».

Похоронили их, и, вернувшись с кладбища, я отрезал себе бритвой нос. Под тем курганом, на котором лил я слезы, находится их могила. Вот так-то, гость мой.

И сказал тут Уастырджи:

— Вернемся к тому кургану, где они похоронены, и помянем их.

Подошли они к кургану, раскопали могилу. Уастырджи снял свою бурку и расстелил ее рядом с курганом.

— Ну, а теперь, хозяин мой, вынеси покойников и положи их на эту бурку.

И когда Маргудз выполнил все это, Уастырджи ударил войлочной плетью по останкам женщины и мальчика — и вмиг ожили они. Войлочной плетью провел он по носу Маргудза — и снова вырос нос на лице Маргудза.

— Не знаешь меня Маргудз? — спросил Уастырджи.

— Нет, — сказал Маргудз.

— Я небесный Уастырджи и приехал, чтобы познакомиться с тобой.

— Но ведь, стало быть, мы с тобой родственники, — сказал Маргудз. — Твоя младшая жена и моя хозяйка от одного отца и от одной матери рождены.

Подобно солнцу, просветлело лицо Уастырджи. Как ему было еще не они в дом Маргудза. Устроил Маргудз большой пир. Весь нартский народ был на этом пире, яствам, напиткам, пению и пляскам не было конца.

Но вот попрощался Уастырджи со своими хозяевами, сел на коня, взлетел к себе домой, и обрадовались ему небожители.

— Не сердись на слова моей младшей жены, — сказал Уастырджи старшей жене. — Хотя нарт Маргудз земной человек, но, так же как я, мужествен он.

И сказал он своей младшей жене:

— Много страданий принял я из-за тебя, но зато подружился с доблестным человеком.

И ответила ему младшая жена:

— Без всякой вины пропала сестра моя, жена Маргудза. Ты же все силы свои отдаешь, чтобы помочь людям. Вот и упомянула я о Маргудзе, надеясь, что ты не оставишь его без своей помощи.

— Пусть успокоится твое сердце: я вернул к жизни сестру твою и сына ее, — сказал Уастырджи!